Дорогой зритель!
Страница, которую вы вызываете, не может отобразиться, потому что в вашем браузере не включена поддержка JavaScript.
Если у вас есть вопросы, свяжитесь с нами любым удобным способом:
По телефону: +1-855-961-4571
По Skype: eTVnet
По электронной почте: support@eTVnet.com
Замечательному фильму в 2019 году исполнилось 60 лет! За это время картина разлетелась на цитаты, моменты фильма часто упоминают в развлекательных группах социальных сетей. Комедия стала по-настоящему культовой!
Расскажем вам несколько интересных фактов о съемках фильма.
Подписывайтесь на канал КиноПуть чтобы всегда оставаться в курсе новых статей о мире кино. Спасибо всем, кто комментирует, ставит лайки и делает репосты.
Джек Леммон и Тони Кертис начали готовится к съемкам за месяц. Задачей было вжиться в роль мужчины, переодетого в женщину. Им приходилось научиться ходить на каблуках уверенно, носить платье, не размазать случайно помаду и обладать легкостью и грацией настоящей женщины.
С актерами работал травести Барбет. Тони Кертис вжился в роль с большим дискомфортом. Он чувствовал себя скованно в образе Джозефины.
А вот Джек Леммон чувствовал себя замечательно в образе Дафны. Казалось, что актер всю жизнь носил платье и каблуки. Но женственности в этом было мало. Джек был непреклонен и не желал обучаться женской грации. В итоге образ получился довольно карикатурным и веселым.
Мэрилин Монро была на ранних сроках беременности во время съемок и сильно пополнела. Из-за этого для рекламы на банерах и постерах ее фигуру меняли на дублершу.
Работать с ней режиссеру было крайне трудно. Собственно как и другим актерам. Мэрилин постоянно опаздывала на съемки и забывала свои слова. Приходилось повсюду писать их: на плакатах, реквизите, вкладывать в ящички, подсказывать...
Ходит много слухов о том, сколько раз и какие сцены переснимались. Особенно досталось моменту с поцелуем, когда актриса забыла фразу напрочь.
Точно не известно как все было на самом деле, но режиссер отметил, что с Мэрилин было трудно сотрудничать. Однако нельзя отрицать, что Монро на экране восхитительна!
Оригинальное название фильма: "Некоторые любят погорячее".
Для советского зрителя такое название имело сексуальный подтекст, поэтому его заменили на "В джазе только девушки". А позднее добавили и оригинальное название после "или".
Финальная сцена с фразой "У каждого свои недостатки" была одобрена почти случайно.
Самому режиссеру такая концовка не нравилась совсем. Картина должна была завершиться объятиями Душечки и Джо, их бегством в другую страну.Однако все идеи остались не осуществленными и финал оставили таким, каким мы его знаем! И это гениально!
кадр из фильма
кадр из фильма
Картина была задумана в цвете. Однако довольно тяжелый макияж мужчин отдавал на экране зеленым цветом. Поэтому было решено сделать черно-белый фильм.
«Люблю курить трубку. Люблю петь. Люблю голым лежать в жаркий день на солнце возле воды, но чтобы вокруг меня было много приятных людей, в том числе много интересных женщин. Люблю маленьких гладкошерстных собак. Люблю хороший юмор. Люблю нелепое». Рассказываем о великом Хармсе через несколько цитат из его дневников и записных книжек
Кроме художественных текстов и писем наследие Даниила Ивановича Хармса включает 38 записных книжек и еще одну тетрадь, озаглавленную «Дневник». Как и почти весь архив Хармса, их сохранил его друг, философ Яков Семенович Друскин.
Отец Хармса, писатель и мыслитель Иван Павлович Ювачев, всю жизнь вел подробнейшие дневники, в которых фиксировал все бытовые и даже физиологические подробности своего существования. Дневниковые записи Хармса совсем другие. В них все вперемешку: деловые записи, философские размышления, сентиментальные излияния, литературные черновики, житейские перипетии.
Не только в стихах и рассказах, но и в письмах Хармс существует в маске, играет некую роль, блистательно воплощает созданный им литературно-бытовой образ эксцентричного денди. И только в дневниковых записях мы слышим иной голос — слабого, уязвимого, часто неуверенного в себе, инфантильного, но нестандартно мыслящего и глубоко чувствующего человека.
1. Об отце и чтении
«Читай сидя за столом и имей при себе карандаш и бумагу. Записывай мысли из книги, а также и свои, мелькнувшие из-за чтения или по другой какой причине. (Папа)
Часто женщина отказывает в том, что сама страстно желает. (Куприн)
1924–1925 годы
Эта запись — один из советов Ивана Павловича Ювачева (1860–1940) своему сыну Даниилу. Отец Хармса прожил богатую жизнь. Был морским офицером на Черном море, заключенным в Шлиссельбурге, метеорологом на Сахалине, капитаном речного судна на Уссури, наконец, скромным чиновником управления сберегательных касс и одновременно — писателем. С «чокнутым сыном»
Ювачева связывали горячая взаимная привязанность и религиозные интересы, а вот его стихов и прозы Иван Павлович не понимал.
В это время Хармс читает довольно много: Мейринка, Гамсуна, современных русских поэтов, немецкого мистика Якова Бёме, книги Мартина Бубера про хасидизм, беллетристику Куприна. Оттуда как раз выписана пошловатая сентенция про желания женщины: естественно, молодой юноша много думал о любви и сексе и размышления на эти темы занимают немалую часть его записных книжек.
2. Об учебе в техникуме
«На меня пали несколько обвинений, за что я должен оставить техникум. Насколько мне известно, обвинения эти такого рода:
1) Слабая посещаемость.
2) Неактивность в общественных работах.
3) Я не подхожу классу физиологически».
Июль 1925 года
Хармс (тогда еще Ювачев) учился в Петришуле — знаменитой петербургской немецкой школе, но был оттуда изгнан за неуспешность и доучивался в Детском Селе, бывшей женской гимназии, где когда-то училась Ахматова. В 1924 году, когда он получил аттестат зрелости, для поступления в любое высшее или среднее специальное учебное заведение требовались либо пролетарское происхождение, либо трудовой стаж и рекомендация профсоюза. Родители Даниила раздобыли нужные документы (в том числе фиктивную справку о работе электромонтером).
Даниил увлекался техническими науками и решил поступать в электротехникум на Васильевском острове — по тем временам достаточно престижное учебное заведение с немного урезанной институтской программой. Поступив туда, он не нашел общего языка с большинством своих сверстников. Для энергичных, напористых и простоватых комсомольцев он был чужим, и равнодушие к общественной работе было лишь одним из проявлений этой чуждости. Вскоре Хармс решил посвятить себя искусству: он ушел из техникума и поступил на Высшие курсы искусствоведения при Институте истории искусств. Это был своего рода гуманитарный университет, довольно высокого уровня и по меркам 1920-х годов очень либеральный. Там Хармс познакомился со многими будущими товарищами по литературным начинаниям. Но и в этом учебном заведении он не смог удержаться надолго…
3. О Введенском и Заболоцком
«Два человека, Введенский и Заболоцкий, мнения которых мне дороги. Но кто прав — не знаю. Возможно, что стихотворение, одобренное тем и другим, есть наиболее правильное. Такое суть пока „Комедия Города Петербурга“
9 ноября 1926 года
В 1924 году Хармс начал посещать литературные вечера в Союзе поэтов. Именно там он познакомился с Александром Введенским (1904–1941), а позднее с Николаем Заболоцким (1903–1958), ставшими его близкими друзьями. Дружба с Введенским, с которым в юности они были неразлучны, была особенно тесной. Игрок, женолюб, «наглец» и в то же время человек с глубоким философским мироощущением, к окружающему миру Введенский относился с мрачной безнадежностью. Книгочей из провинции, аккуратный, напоминающий бухгалтера Заболоцкий придерживался строгих правил и увлекался утопиями о преображении природы. Все трое стали главными участниками созданного в 1927 году ОБЭРИУ (Объединения реального искусства).
4. Об обэриутских хэппенингах
«После нашей читки выйдет Игорь Бахтерев и скажет бессмысленную речь, приводя цитаты из неизвестных поэтов и т. д. Потом выйдет Цимбал и также произнесет речь, но с марксистским уклоном. В этой речи он будет защищать нас, оправдывая наши произведения в глазах различной сволочи. Наконец, две неизвестные личности, взявшись за руки, подойдут к столу и заявят: По поводу прочитанного мы немного сказать сможем. Но мы споем. И они что ни будь споют. Последним выйдет Гага Кацман и расскажет кое что из жизни святых».
12 ноября 1926 года
Публичные выступления обэриутов всегда сопровождались театрализацией и абсурдистским антуражем. Например, вывешивались причудливые лозунги («Мы не сапоги»). 24 января 1928 года, во время самого большого и знаменитого вечера ОБЭРИУ, «Три левых часа», Хармс читал стихи, сидя на шкафу. Задумывались и частично осуществлялись эти, как их назвали бы сегодня, хэппенинги в театре, в ресторанах, на улицах. В то же время для защиты от «различной сволочи» уже требовалась марксистская интерпретация. В записи упомянуты обэриут Игорь Бахтерев (1908–1996) и близкие к обществу театральные деятели, товарищи Хармса по Высшим курсам искусствоведения и по недолго существовавшему экспериментальному театру «Радикс» — театровед и драматург Сергей Цимбал (1907–1978) и режиссер Георгий Кацман (1908–1985).
5. О Детиздате
«Олейниковым и Житковым организуется ассоциация „Писателей детской литературы“. Мы (Введенский, Заболоцкий и я) приглашаемся».
Декабрь 1927 года
Стихотворение Даниила Хармса «Иван Иваныч Самовар», опубликованное в журнале «Ёж». № 1. 1928 годАукционный дом «Литфонд»
С конца 1927 года обэриуты активно сотрудничали с новым журналом «Ёж», издававшимся детским сектором Госиздата (позднее Детиздат). В первых же номерах были напечатаны знаменитые тексты Хармса, тут же прославившегося как детский писатель: «Иван Иваныч Самовар», «Иван Топорышкин», «Во-первых и во-вторых», «Как старушка чернила покупала» и другие. Успешно работал в детской литературе и Введенский. Заболоцкий же, некоторое время работавший в детском секторе, в основном занимался адаптациями для детей классической литературы.
Фактическим главой, идеологом и мотором детского сектора был Самуил Маршак, а важнейшими сотрудниками — ответственный редактор «Ежа», поэт Николай Олейников (1898–1937) и прозаик Борис Житков (1882–1938). Если с Маршаком у обоих были сложные и неровные отношения, то с Хармсом они близко подружились. Олейников вошел в обэриутский круг, хотя, как государственный служащий и член партии, афишировать свое членство в этой сомнительной авангардистской группировке не мог. Впоследствии вся публичная литературная деятельность Хармса была связана с детской литературой: для него это была единственная возможность участия в официальном литературном процессе.
6. О поганом запахе кислой псины
«Интересно, но противно.
Сижу от всех в стороне. Так думаю будет и дальше.
Уже на лестнице хватил меня поганый запах кислой псины и того супа, которым пахнет от гимназий.
Нас 14 человек. Каковы они еще не знаю. Интеллигентных почти нет. Кроме меня кажется еще один, да и тот сомнительный».
7 марта 1928 года
Хармс был призван на краткосрочные военные сборы. Продолжалась его служба всего три дня, с ночевкой дома, но этого оказалось достаточно, чтобы внушить ему на всю жизнь отвращение к казарме. 8 марта он записал: «Господи, помоги мне освободиться от военной службы — совсем». Боевой храбростью и воинственностью он тоже не отличался. В августе 1937-го он записывает: «Если государство уподобить человеческому организму, то в случае войны, я хотел бы жить в пятке».
Накануне Зимней войны
, в 1939 году, Хармс, симулируя психическое расстройство, освободился от призыва и получил белый билет. И все равно страх перед необходимостью ходить в строю, подчиняться командам, держать в руках оружие был очень сильным. Некоторые из разговоров, за которые Хармс был арестован и которые дошли до нас через третьи руки и, вероятно, в искаженном виде, касались именно этой темы.
7. Об Эстер Русаковой, любви и несчастиях
«Кто бы мог посоветовать, что мне делать? Эстер несет с собой несчастие. Я погибаю с ней вместе. Что же, должен я развестись или нести свой крест? Мне было дано избежать этого, но я остался недоволен и просил соединить меня с Эстер. Еще раз сказали мне, не соединяйся! — Я все-таки стоял на своем и потом, хоть и испугался, но все-таки связал себя с Эстер на всю жизнь. Я был сам виноват или, вернее, я сам это сделал. Куда делось ОБЭРИУ? Все пропало, как только Эстер вошла в меня. С тех пор я перестал как следует писать и ловил только со всех сторон несчастия. <…> Где мне найти совет и разрешение? Эстер чужда мне как рациональный ум. Этим она мешает мне во всем и раздражает меня. Но я люблю ее и хочу ей только хорошего».
27 июля 1928 года
Хармс познакомился с Эстер Александровной Русаковой (1906 или 1909 — 1943) в 1925 году, и несколько лет его жизни прошли под знаком страсти к этой женщине. Обаятельная, кокетливая, чувственная, она относилась к Хармсу с нежностью, но при этом не чувствовала и не понимала ни его литературных интересов, ни мистических исканий. Русакова была дочерью революционера-анархиста, в царское время — политэмигранта, и выросла во Франции. Хармс, по собственному признанию, «говорил с ней не по-русски». Эстер согласилась выйти за Хармса в 1928 году — возможно, из практичных соображений: ее семье угрожал арест
. Запись в дневнике сделана через несколько месяцев после свадьбы. Этот брак довольно быстро распался. Спустя три года Хармс вспоминал в письме своей знакомой Раисе Поляковой:
«Она была для меня не только женщиной, которую я люблю, но и еще чем-то другим, что входило во все мои мысли и дела. <…> Потом мы с Эстер расстались. Я не разлюбил ее, и она меня не разлюбила, но я первым пожелал расстаться с ней. Почему — это мне трудно объяснить. Но я почувствовал, что довольно смотреть „в окно на далекую звезду“».
Расставание, однако, было не окончательным. Хармс не раз упоминает в дневнике о встречах с Эстер после своего возвращения в конце 1932 года из ссылки.
8. О жизни в ссылке
«Я один. Каждый вечер Александр Иванович куда-нибудь уходит, и я остаюсь один. Хозяйка ложится рано спать и запирает свою комнату. Соседи спят за четырьмя дверями, и только я один сижу в своей маленькой комнатке и жгу керосиновую лампу.
Я ничего не делаю: собачий страх находит на меня. Эти дни я сижу дома, потому что я простудился и получил грипп. Вот уже неделю держится небольшая температура и болит поясница.
Но почему болит поясница, почему неделю держится температура, чем я болен, и что мне надо делать? Я думаю об этом, прислушиваюсь к своему телу и начинаю пугаться. От страха сердце начинает дрожать, ноги холодеют и страх хватает меня за затылок. Я только теперь понял, что это значит. Затылок сдавливают снизу, и кажется: еще немного и сдавят всю голову сверху, тогда утеряется способность отмечать свои состояния, и ты сойдешь с ума. <…> Хоть бы Александр Иванович пришел скорее! Но раньше, чем через два часа, его ждать нечего. Сейчас он гуляет с Еленой Петровной и объясняет ей свои взгляды на любовь».
Весна 1932 года
В конце 1931 года Хармс, Введенский и Бахтерев были арестованы. Их обвиняли, во-первых, в посещении салона Петра Калашникова, где велись антисоветские разговоры, во-вторых — в злонамеренном сочинении «безыдейных» детских стихов. Вероятно, готовился большой процесс о вредительстве в детской литературе, главным обвиняемым на котором должен был стать Маршак (идея не получила одобрения, и дело было свернуто). Тем не менее арестованный вместе с Хармсом и Введенским молодой литературовед Ираклий Андроников, а затем и сами обэриуты успели дать «откровенные» показания. Хармс был приговорен к трем годам лагеря, но в результате хлопот его отца лагерь был заменен ссылкой, причем в недальний Курск. Там Хармс общается с художниками Еленой Сафоновой (это как раз ей Введенский объяснял свои взгляды на любовь) и Соломоном Гершовым. Все месяцы ссылки Хармс находился в непрерывной депрессии. Заболев, он тут же решил, что это туберкулез, от которого в 1929 году умерла его мать, а в 1931-м — обэриут Юрий Владимиров. Но самодельный диагноз не подтвердился, а в конце 1932-го Хармсу удалось вернуться в Ленинград.
9. О маленьких гладкошерстных собаках, приятных людях, толстых карманных часах, хорошем юморе и других увлечениях
«Люблю писать. Люблю наблюдать приятных мне людей. Люблю наблюдать красивых женщин. Люблю есть. Люблю курить трубку. Люблю петь. Люблю голым лежать в жаркий день на солнце возле воды, но чтобы вокруг меня было много приятных людей, в том числе много интересных женщин. Люблю маленьких гладкошерстных собак. Люблю хороший юмор. Люблю нелепое. Люблю часы, особенно толстые, карманные. Люблю записные книжки, чернила, бумагу и карандаши. Люблю гулять пешком в Петербурге, а именно: по Невскому, по Марсову полю по Летнему саду, по Троицкому мосту. Люблю гулять в Екатерининском парке Царского Села. Люблю гулять возле моря, на Лахте, в Ольгино, в Сестрорецке и на курорте. Люблю гулять один. Люблю находиться среди деликатных людей».
Сентябрь 1933 года
Перечисление круга интересов и пристрастий — часть игры, которая велась в 1933–1934 годах в кружке, собиравшемся у философа и поэта Леонида Липавского, не входившего в ОБЭРИУ, но близкого группе. В кружок входили Хармс, Введенский, Олейников, Заболоцкий, Друскин и историк Дмитрий Михайлов. Каждое из пристрастий Хармса может быть предметом долгих комментариев. Например, у Даниила Ивановича имелись эксгибиционистские наклонности, из-за чего у него бывали даже неприятности с милицией. «Маленькие гладкошерстные собаки» (например, такса по имени Чти Память Дня Сражения При Фермопилах) также были его неизменными спутницами. Интересна и топография хармсовских прогулок. Он любил бывать в Царском Селе, где жили его тетушки, любил северо-западные приморские окрестности Петербурга (особенно Лахту и Ольгино). Важно, что и город, и пригород он упорно называет старыми именами: Петербург, а не Ленинград, Царское Село, а не Детское.
10. О нелюбви к детям
«Все вещи располагаются вокруг меня некими формами. Но некоторые формы отсутствуют. Так, например, отсутствуют формы тех звуков, которые издают своим криком или игрой дети. Поэтому я не люблю детей».
Август-сентябрь 1933 года
Хотя выступления величайшего детского писателя в школах и детских садах всегда имели огромный успех, а дети знакомых относились к нему с симпатией, сам Хармс испытывал к детям отвращение и ненависть. Цитаты можно приводить в изобилии. «Травить детей — это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!»
«С улицы слышен противный крик мальчишек. Я лежу и выдумываю им казнь. Больше всего мне нравится напустить на них столбняк, чтобы они вдруг перестали двигаться. Родители растаскивают их по домам. Они лежат в своих кроватках и не могут даже есть, потому что у них не открываются рты. Их питают искусственно. Через неделю столбняк проходит, но дети так слабы, что еще целый месяц должны пролежать в постелях. Потом они начинают постепенно выздоравливать, но я напускаю на них второй столбняк, и они все околевают»
По свидетельству обэриута Александра Разумовского, над столом Хармса висело изображение дома с подписью: «Здесь убивают детей». Возможно, Хармс, как инфантильный взрослый, видел в детях экзистенциальных соперников. Сам он, впрочем, как видно из цитаты, предлагал другое, более тонкое объяснение.
11. О смехе
«1. Совет артистам-юмористам.
Я заметил, что очень важно найти смехотворную точку. Если хочешь, чтобы аудитория смеялась, выйди на эстраду и стой молча, пока кто-нибудь не рассмеется. Тогда подожди еще немного, пока не засмеется еще кто-нибудь, но так, чтобы все слышали. Только этот смех должен быть искренним, а клакеры
, в этом случае, не годятся. Когда все это случилось, то знай, что смехотворная точка найдена. После этого можешь приступать к своей юмористической программе и, будь спокоен, успех тебе обеспечен.
2. Есть несколько сортов смеха. Есть средний сорт смеха, когда смеется весь зал, но не в полную силу. Есть сильный сорт смеха, когда смеется только та или иная часть залы, но уже в полную силу, а другая часть залы молчит, до нее смех, в этом случае, совсем не доходит. Первый сорт смеха требует эстрадная комиссия от эстрадного актера, но второй сорт смеха лучше. Скоты не должны смеяться».
25 сентября 1933 года
Юмор Хармса основан на нарушении мотивации слова или поступка, или на том, что цепочка идеально мотивированных действий ведет к абсурду, или на вторжении немотивированного, иррационального начала в логичный житейский мир. Смешное у него — также как у его предшественников, Достоевского, Гофмана и особенно любимого им Гоголя, — соприкасается со страшным и мистическим. Юмор Хармса — юмор без улыбки, с абсолютно серьезным лицом. Ему чужд примитивный, утробный комизм.
12. О фисгармонии
«1) Мы вчера ничего не ели. 2) Утром я взял в сберкассе 10 руб., оставив на книжке 5, чтобы не закрыть счета. 3) Зашел к Житкову и занял у него 60 руб. 4) Пошел домой, закупая по дороге продукты. 5) Погода прекрасная, весенняя. 6) Поехал с Мариной к Буддийской пагоде, взяв с собой сумку с бутербродами и фляжку с красным вином, разбавленным водой. 7) На обратном пути зашли в комиссионный магазин и увидели там фисгармонию Жидмейера, двухмануальную, копию с филармонической. Цена 900 руб. только! Но полчаса тому назад ее купили! <…> 8) Пошли к Житкову. 9) С Житковым узнали, кто купил фисгармонию, и поехали по адресу: Песочная 31 кв. 46 Левинский. 10) Перекупить не удалось. 11) Вечер провели у Житкова».
Апрель 1935 года
Фисгармония — компактный духовой музыкальный инструмент, популярный в тридцатые годы: он умещался в тесных комнатках коммуналок. Хармс, очень музыкальный человек, готов был потратить последние деньги на фисгармонию и залезть в неоплатные долги. В конце концов покупка совершилась, и всю вторую половину 1930-х у Хармса регулярно проходили музыкальные вечера с пением песен на множестве языков. На фисгармонии обычно играл Друскин, имевший консерваторское образование и написавший ряд музыковедческих работ. По всей вероятности, в числе посетителей этих вечеров был и приставленный к Хармсу агент ГПУ.
13. О травле и голоде
«Пришло время еще более ужасное для меня. В Детиздате придрались к каким-то моим стихам и начали меня травить. Меня прекратили печатать. Мне не выплачивают деньги, мотивируя какими-то случайными задержками. Я чувствую, что там происходит что-то тайное, злое. Нам нечего есть. Мы страшно голодаем».
1 июня 1937 года
Если судить по дневникам, Хармс «не заметил» Большого террора, хотя в 1936–1938 годы были арестованы многие близкие к нему люди: Эстер Русакова, Николай Олейников, Николай Заболоцкий. Все его дневниковые записи, сделанные с марта по декабрь 1937 года, посвящены собственному бедственному денежному положению. «Какие-то стихи» — это знаменитое стихотворение «Из дома вышел человек», в котором увидели намек на «исчезновения» людей. Задержки с гонорарами объяснялись «текучкой кадров» в издательствах — многие ответственные за выплату денег люди были арестованы. Над самим Хармсом тоже нависла угроза. Например, Заболоцкий вспоминал в своей биографии:
«…По ходу допроса выяснялось, что НКВД пытается сколотить дело о некоей контрреволюционной писательской организации. Главой организации предполагалось сделать Н. С. Тихонова. В качестве членов должны были фигурировать писатели-ленинградцы, к этому времени уже арестованные… Усиленно допытывались сведений о Федине и Маршаке. Неоднократно шла речь о Н. М. Олейникове, Т. И. Табидзе, Д. И. Хармсе и А. И. Введенском, — поэтах, с которыми я был связан старым знакомством и общими литературными интересами».
В отличие от многих других Хармс был арестован не в эти годы, а в начале 1940-х.
14. О Марине
«Подойдешь к Марине, с нежной душой, а отойдешь с раздражением. И виной тому, должно быть, я сам. Не знаю, что и написать, так я растерян и смущен сам. Страшно пусто во мне. Ничем похвастаться не могу. Во всем сплошные недостатки».
5 июля 1937 года
Марина Владимировна Малич стала женой Хармса в 1934 году. Второй брак писателя тоже нельзя было назвать безупречно счастливым. Дело было не только в постоянной нищете, но и в не менее постоянных поводах для ревности, которые Хармс давал своей жене. Малич несколько раз пыталась уйти от мужа, но в итоге оставалась с ним до дня его ареста. После гибели Даниила Ивановича, арестованного 23 августа 1941 за антисоветскую агитацию, признанного невменяемым и скончавшегося 2 февраля 1942 в тюремной психиатрической больнице, его жене удалось эвакуироваться из блокадного Ленинграда, а после драматичных и причудливых приключений она оказалась в Венесуэле.
Немка -Екатерина II приехала из Германии,и очень много сделала доброго для России.Ленин-русский,приехал из Германии с немецкими деньгами,объявив:-*Революцию надо делать с *чистыми*руками*,и залил Россию русской кровью.Удивительная и тяжкая судьба России.
То, что люди иногда исчезают, давно перестало быть сенсацией — такое случалось во все времена. Нередко подобные происшествия носили криминальный характер, а бывало — и романтический. Но, как правило, в конце концов отыскивались либо трупы, либо исчезнувшие влюблённые. Одна из таких таинственных историй произошла в конце XIX века.
Смотрители маяка
Конечно, за историю человечества исчезали не только простые обыватели, но и персоны, широко известные. Вот пара примеров. В конце 1967 года не вышел из моря после купания премьер-министр Австралии Гарольд Холт. Это был успешный политик, прекрасный спортсмен, аквалангист и любимец женщин. Несмотря на предпринятые поиски, тело его так и не было найдено. Подозревали разное: премьер мог стать жертвой покушения, а возможно, и акул (случаи нападения морских хищниц на людей в этих водах нередки). Однако не исключали, что смерть премьера — лишь мистификация, организованная им самим с целью навсегда скрыться с возлюбленной. Одной из величайших загадок XXI века стало исчезновение принадлежащего Малайзии авиалайнера «Боинг-777», вылетевшего 8 марта 2017 года с сотнями пассажиров на борту из Куала-Лумпура в Пекин и будто растворившегося в небе или океане. Беспрецедентные по своим масштабам поиски не дали результатов. Можно вспомнить ещё немало аналогичных историй.
А вот что произошло в последние дни XIX века на одном из забытых богом, да и людьми, небольшом шотландском островке Эйлин-Мор, архипелаг Внешние Гебридские острова. Омывающие его воды всегда считались опасными для мореплавания: крутые скалистые берега, множество рифов и отмелей в сочетании с частыми штормами представляли серьёзную опасность. Немало судов терпели здесь бедствия. К тому же этот остров издавна имел дурную славу —поговаривали, что на нём нашли пристанище эльфийские духи, не терпящие присутствия чужаков. Поэтому моряки предпочитали без острой необходимости сюда не заходить. Единственными его обитателями были четверо бывших моряков, ставших теперь смотрителями открытого в 1899 году маяка. Работали они вахтовым методом: каждый из смотрителей трудился шесть недель, затем поочередно с товарищами отправлялся на две недели в отпуск на материк. Таким образом, на маяке постоянно оставалось три человека. Каждые две недели на Эйлин-Мор приходило небольшое судно «Гесперус», доставлявшее почту, керосин для ламп и продукты, а заодно и отгулявшего отпуск смотрителя. Обратным рейсом «Гесперус» забирал следующего отпускника. 6 декабря 1900 года в отпуск отправился Джозеф Мур.
Потухший маяк
Год после своего открытия маяк работал исправно, но в последних числах декабря 1900 года от капитанов судов, проходящих мимо Эйлин-Мора, стали поступать сообщения, что они не видят огней маяка. Как раз подошло время возвращаться на службу Муру, и он погрузился на «Гесперус». Предстояла уже вторая зима, которую он и его напарники, Томас Маршалл, Джеймс Дукат и Дональд Макартур, проведут на маяке. В целом своей жизнью здесь они были довольны: крепкое жилье надежно защищало их от непогоды, работой они себя не перетруждали. Правда, и развлечений особых не было: читали доставляемые раз в две недели газеты, играли в шахматы. Меж собой разговаривали немного.
«Гесперус», на котором возвращался из отпуска Мур, пришвартовался к причалу острова 24 декабря. Сердце Мура сжалось, как только он увидел потухший маяк. Странным было и то, что их никто не встречал, а ведь всегда ждали с нетерпением — как-никак прибывала почта, газеты, свежие продукты, возвращался товарищ, а кто-то из встречающих мог отправиться в долгожданный отпуск. Но в этот раз на острове стояла зловещая тишина.
Несколько раз «Гесперус» дал гудок, но никто не отозвался. Мур первым подошёл к маяку. Дверь оказалась заперта. Мур открыл её, вошел в помещение и громко позвал своих товарищей. Ответа не последовало. Помещение было пустым и холодным, часы на стене остановились. Мур побежал к кораблю, чтобы позвать на помощь людей, не зная, что может ждать его наверху, в световом отделении маяка. Два матроса поднялись вместе с ним, но и там никого не обнаружили. Все было в полном порядке: фитили ламп очищены и подняты на требуемый уровень, лампы наполнены керосином и могли быть зажжены в любой момент — в общем, всё как обычно. Необычным было лишь отсутствие на месте двух плащей и двух пар резиновых сапог, принадлежавших смотрителям. В них при ненастной погоде они делали обход территории. Мур обратил внимание еще и на то, что последняя запись в вахтенном журнале была сделана 15 декабря, т. е. за 9 дней до их прибытия на остров.
Обыскали весь остров, но никаких следов исчезнувших смотрителей не обнаружили. Открылись лишь некоторые детали, которые могли бы косвенно послужить ключом к разгадке. Островной причал очень пострадал от шторма, с бетонной площадки, поднятой над водой метров на 20, свисал на тросах кран. Канаты, прежде аккуратно скатанные в бухты, были заброшены в расселину скалы метров на 30 вверх. Какими же должны были быть волны, чтобы забросить их на такую высоту? Не в этих ли волнах нашли свою смерть товарищи Мура? Но ведь волн такой высоты здесь никогда не наблюдали. Кроме того, в прошлом бывалые моряки, каковыми являлись смотрители, вряд ли отправились бы в такое ненастье на причал, тем более что и необходимости в этом не было. А если они втроём все-таки решились бы на это, то взяли бы все три плаща, а не два. Такие мысли роились в голове Мура.
Вместе с капитаном «Гесперуса» они тщательно изучили записи в вахтенном журнале, который в последние 10 дней вёл Томас Маршалл. Из лаконичных записей складывалась картина необъяснимого ужаса, который охватил всех трех смотрителей. «12 декабря — шторм, ветер северо-западный, море неистовствует. Никто никогда такого шторма здесь еще не видел. Громадные волны бьются о стены маяка. Джеймс очень возбужден». Прочитавшие переглянулись: 12 декабря «Гесперус» находился всего в 30 милях от маяка и никакого сильного шторма не наблюдал.
Неожиданной была и запись о душевном состоянии Джеймса Дуката — такое обычно в журнал не заносится. Следующая запись, датированная ночью того же дня: «Шторм только крепчает. Ветер того же направления. Из-за шторма мы заперты, не можем выйти наружу. Прошел корабль, подавая туманный сигнал. Джеймс пока спокоен, но Макартур плачет». Мур и капитан вновь переглянулись: во-первых, запись говорит, что из-за шторма смотрители заперты и не могут выйти, а между тем двух плащей на месте нет. Во-вторых, опять идет несвойственная вахтенному журналу эмоциональная запись о плачущем Макартуре. Что же могло вызвать слёзы у этого старого морского волка?
Они продолжили чтение: «13 декабря. Шторм продолжался всю ночь. Ветер изменил направление на юго-восточное. Дукат спокоен, Мака рту р молится». Странно всё это: днем раньше Макартур плакал, теперь он, не веривший ни в Бога, ни в черта, молится! И новая запись: «Полдень. Серый день. Мы все трое молимся». Никогда раньше Мур не видел своих товарищей за молитвой. Вероятно, охвативший их ужас был настолько велик, что они вспомнили о Боге. Наконец, последняя запись в вахтенном журнале: «15 декабря, 13 часов, шторм стих, море спокойно. Бог сжалился над нами!» И Мур, и капитан обратили внимание, что 14 декабря в журнале пропущено. Почему?
Во время судебного расследования было установлено, что в ночь на 15 декабря лихтер «Аркер» едва не напоролся на скалы из-за того, что маяк на Эйлин-Море не работал. Исходя из этого предположили, что к тому времени смотрителей на маяке уже не было. Что же произошло? Могли внезапно разразившийся шторм, которого никто почему-то не заметил, пронестись вихрем через весь остров и погубить смотрителей, неосторожно отправившихся в это время на причал? Логичнее предположить, что смотрители пошли осматривать причал после того, как шторм утих и Маршалл сделал свою последнюю запись о его окончании. Никаких определенных заключений комиссия по расследованию сделать так и не смогла, единственный вывод, к которому она пришла, — бесспорно: события, повлекшие за собой исчезновение смотрителей, разыгрались после окончания шторма.
Читать: Коралловый замок
Так или иначе, разгадка найдена не была. Одна из версий, из множеств обсуждаемых комиссией и прессой, строилась на том, что один из смотрителей, не выдержав ужаса от разгула стихии, потерял рассудок, убил своих товарищей, сбросил их тела в море, а затем бросился туда сам. Не исключено, что и ужасный шторм, упоминаемый в вахтенном журнале, был лишь плодом его воспалённой психики?
Скалы Эйлин-Мора хранят свою тайну до сих пор. Официальное заключение, сделанное комиссией по расследованию, таково: смотрители маяка, видя надвигающийся шторм, в нарушение правил безопасности бросились на причал и были смыты волной.
Затворничество Мура
Мур не смог согласиться с таким выводом комиссии. Он остался на острове, чтобы продолжить собственное расследование. Составить ему компанию желающих не нашлось. Времени для размышлений у Джозефа было предостаточно. Версию с огромной волной он всерьёз не рассматривал, в предположение о помешательстве и убийстве тоже не верил — ведь всего за две недели до исчезновения все они были в здравом рассудке.
Долгих 10 лет провел Мур на острове. Лишь в январе 1910 года, когда был назначен новый смотритель маяка, он вернулся на материк. О том, что ему пришлось пережить за эти годы, Мур говорить не любил — опасался прослыть сумасшедшим. Лишь немногое сообщил он друзьям. Находясь на острове, он постоянно чувствовал гнетущую атмосферу и будто ощущал чьё-то присутствие. Не раз, обычно перед штормами, казалось ему, что он слышит крики о помощи. Однажды, когда буря была особенно сильной, Джозеф явственно услышал, что его зовут. Несмотря на непогоду, он выбежал из дома и стал выкрикивать имена пропавших товарищей. На мгновение ему показалось, что слышит отклик. Был ли это плод его воображения или крики чаек, никто уже не расскажет.
Когда за Муром пришел корабль, он, уже стоя на причале, в последний раз позвал товарищей. И в этот момент, по его словам, с башни маяка взлетели три огромные черные птицы и скрылись за горизонтом.
40 лет тому назад, 22 ноября 1979 года, в ленинградском Доме кино прошел премьерный показ фильма Игоря Масленникова "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона". Так началась история сериала, который был с нами вплоть до 1986-го, когда и режиссер, и актеры смертельно устали от этой работы.
Игорю Масленникову (в центре), Виталию Соломину и Василию Ливанову "Приключения Шерлока Холмса" принесли всенародную популярность. А Ливанову еще и орден Британской империи. Фото: В. Лисицын / Фотохроника ТАСС Игорю Масленникову (в центре), Виталию Соломину и Василию Ливанову "Приключения Шерлока Холмса" принесли всенародную популярность. А Ливанову еще и орден Британской империи. Фото: В. Лисицын / Фотохроника ТАСС
Игорю Масленникову (в центре), Виталию Соломину и Василию Ливанову "Приключения Шерлока Холмса" принесли всенародную популярность. А Ливанову еще и орден Британской империи. Фото: В. Лисицын / Фотохроника ТАСС
К этому времени блестяще игравший Шерлока Холмса Василий Ливанов рассорился с режиссером Игорем Масленниковым, который взял его на роль. Последнее было непросто - руководство киностудии "Ленфильм" видело в роли Холмса других - Юрского, Кайдановского, Янковского, - но только не Ливанова. Помог старый рисунок. Опубликованные в Strand Magazine рассказы о Холмсе иллюстрировал Сидни Эдвард Пэджет, на кинопробах Ливанов как две капли воды походил на то, что тот нарисовал. Масленников хотел видеть Ливанова в этой роли потому, что работал с ним на своем предыдущем фильме "Ярославна, королева Франции". Там он, по сказанным в 2005 году словам Масленникова, играл "лохматого, разнузданного, драчливого, пьяного рыцаря, что, кстати говоря, соответствует его личному характеру" - но у актера был присущий Холмсу врожденный аристократизм. За эту роль Ливанов получил орден Британской империи.
Маргарет Тэтчер назвала Василия Ливанова лучшим Холмсом из всех,что она видела. Фото: РИА Новости www.ria.ru
Когда закончились съемки "Шерлока Холмса", режиссер не разговаривал с ним несколько лет.
Сказка о замершем времени
Ни Масленников, ни сценаристы Дунский и Фрид, ни киностудия не собирались снимать продолжение, но после премьеры зрители завалили Центральное телевидение письмами, и отступать было некуда. Дунского и Фрида заменил сценарист Владимир Валуцкий, и зрители получили еще 9 серий. Режиссер говорил, что эта работа привлекала его тем, что, занимаясь ей, можно было абстрагироваться от происходящего в стране. Оглядываясь назад, кажется, что "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона" уловили какую-то существенную часть той эпохи, наших восьмидесятых - режиссер хотел убежать от того, что было на общем советском дворе, но этим же занималась и вся страна.
"Девятая": ой, то не "Гоголь", то не "Гоголь"
В эту копилку легло и то, что специалисты называли "Приключения..." не детективом, а комедией, то, что редактор "Ленфильма" писал о замечательно пойманных атмосфере времени и места. Зрители наслаждались не тем, что происходит в фильме, а тем, как это происходит. Позднее советское время остановилось, замерло, а Масленников снимал сериал об уютном, гармоничном, не имеющем ни начала, ни конца мире, где зло было нестрашным, а добро непременно должно было восторжествовать. По сути дела, он воспроизводил советский миф, воссоздавая его в прелестном викторианском антураже. Конец сериала случайно совпал с закатом советской эпохи, началом правления Горбачева, в 1985-м ставшим Генеральным секретарем. Но в этом тем не менее видна неслучайная символика.
Рине Зеленой нравилось играть мебель
Сейчас "Приключения..." вызывают ностальгические чувства. Точно так же, как и истории, оставшиеся после съемок сериала. В "Приключениях Шерлока Холмса" соломинский Ватсон стал таким же значимым действующим лицом, как и Холмс, и это вполне отвечало концепции Масленникова. Он считал, что Холмс - персонаж-функция, механистический, однолинейный герой, и если строить сюжет на нем одном, то тот рухнет, как это и происходило в 200 фильмах о Холмсе. Соломина тоже не хотели утверждать на роль из-за курносого русского лица, но помогло то, что Масленников нашел его фотографию с наклеенными "армейскими" усами. На ней Соломин был похож на молодого Конан Дойла.
Не хотели утверждать и родившуюся в 1901-м актрису Рину Зеленую - начальство считало, что она может не выдержать нагрузок. К этому обстоятельству сама актриса относилась с юмором. Роль у нее была небольшой, и Масленников предложил было ее переписать: "У нас хорошо получается. Вы нравитесь зрителю. Давайте увеличим вашу роль, допишем, прибавим..." Но она отказалась: "Нет, нет, нет! Я никогда в жизни не играла мебель, и мне это нравится".
Прямая речь
"Трое из них пришли меня убивать"
Профессора Мориарти играл Виктор Евграфов, сейчас - заслуженный артист России. Он рассказал нам, почему его схватка с Шерлоком Холмсом получилась такой выразительной.
Схватку Холмса и Мориарти надводопадом снимали крупным планом.Мориарти использовал захваты,Холмс - добрые английские удары.
Виктор Евграфов: Изначально Мориарти должен был играть Смоктуновский. Но в картине Масленникова "Ярославна, королева Франции" у меня была роль монаха Даниила, а съемочная группа осталась той же - она переходит с режиссером с фильма на фильм. И меня пригласили как каскадера дублировать профессора Мориарти в драке. Работая над ролью, идешь или от характера, или от характерности, от своего физического состояния. И я подумал: "Почему Мориарти злодей? Наверное, тут ущербность какая-то. Над ним издевались, вот он и стал таким..."
И я приладил к спине горбик. После этого у меня опустился подбородок, появились немигающий взгляд и руки, которые должны разорвать жертву. Мне сделали грим - не старческий, кожа получилась пергаментной, и глаза стали как гнезда. Когда Масленников вошел в гримерную и увидел меня, он закричал: "Кто это?!"
Так я получил роль Мориарти.
Говорили, что сцена боя Шерлока Холмса и Мориарти над водопадом получилась такой выразительной еще и потому, что у вас с Василием Ливановым были, скажем так, непростые отношения. Так было дело или это все-таки утка?
Виктор Евграфов: Это правда, отношения были сверхсложными. Мы с ним столкнулись на фильме "Ярославна, королева Франции". Он там "буянил" и нарвался на меня. В фильме снимались польские каскадеры, после этого он их напоил, и трое из них пришли меня убивать. Ну, попробуйте... Вышли с одним из каскадеров, и я его положил.
Вторая встреча с Василием Борисовичем была уже на "Приключениях Шерлока Холмса". Он, к его чести, согласился снимать наш поединок крупными планами, и мы бились, как в жизни, а не на заднем плане кулаками махали.
Виктор Евграфов - артист, обладающий полноценной подготовкой каскадера, а это в нашем кино редкость. По его словам, в последнее время трюки пытаются делать обычные актеры, и последствия могут быть очень печальными. Находящийся в "образе", живущий жизнью своего героя исполнитель может серьезно пострадать. Сейчас Виктор Евграфов живет и работает в Самаре, он играет и преподает.
Федорченко: Нужно успеть отдать дань поколениям советских кинодеятелей
В схватке с профессором Мориарти Шерлоку Холмсу помогла японская борьба баритсу. Мало кто знает, что Конан Дойл ее не придумал - вот только называлась она не баритсу, а бартитсу.
Британский инженер Эдвард Бартон-Райт провел в Японии три года, изучал джиу-джитсу и дзюдо. Вернувшись в Англию, он открыл "Клуб бартитсу" - так Бартон-Райт назвал разработанное им боевое искусство. В нем были соединены восточные стили, французский сават, английский бокс и бой тростью. Но конкуренции с боксерскими клубами Клуб не выдержал и закрылся в 1903 году.
А Эдвард Бартон-Райт открыл центр здоровья, где лечили электропроцедурами.Как снимался сериал "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона"
Художник Василий Дмитриевич Поленов – русский живописец, всемирно признанный мастер пейзажной, жанровой и исторической живописи, педагог, Народный художник РСФСР.
Художник Василий Поленов родился в июне 1844 года в Петербурге, в многодетной дворянской семье. Его отец, Дмитрий Васильевич Поленов, был известным в столице археологом и библиографом, секретарём Русского археологического общества, который увлекался искусством, изучал летописи и историю.
Мама художника, Мария Александровна (урождённая Воейкова), была детским писателем, занималась живописью.
В детстве будущий художник много времени проводил в имении своей бабушки В.Н. Воейковой, дочери известного архитектора Николая Львова. Вера Николаевна, после ранней смерти родителей, воспитывалась в доме Гаврилы Державина, хорошо разбиралась в русской истории, знала народную поэзию, сказки и русские былины. Бабушка много времени уделяла внукам, поощряла их увлечение живописью, устраивала для детей творческие конкурсы, в которых победитель, как в Академии, награждался медалью.
Для наиболее одарённых детей (старшего Василия и младшей Елены) были наняты педагоги по живописи из числа студентов Академии художеств. Так в доме Поленовых появился П.П. Чистяков, встреча с которым стала действительно судьбоносной для Василия Поленова.
С 1861 по 1863 годы Поленов учился в Олонецкой губернской мужской гимназии, которая располагалась в городе Петрозаводске. После окончания гимназии Василий, вместе со своим братом Алексеем, поступил в Петербургский университет на физико-математический факультет. А после лекций, как вольноприходящий ученик, посещал лекции в Академии Художеств. А ещё изучал анатомию, посещал уроки по строительному искусству, изучал начертательную геометрию и историю изящных искусств, пел в студенческом хоре и даже сочинял музыкальные произведения.
Вскоре Василий Поленов оставил университет и стал постоянным учеником натурного класса Академии Художеств. В 1867 году молодой художник окончил курс в Академии Художеств с серебряными медалями за рисунки и этюд, принял участие в конкурсе на золотую медаль по классу исторической живописи.
В январе 1868 года Поленов вернулся в университет, но уже на юридический факультет, защитил, в 1871 году, диссертацию по теме «О значении искусства в его применении к ремёслам».
В 1869 году картине «Иов и его друзья» была присуждена малая золотая медаль.
В 1871 году за конкурсную работу «Христос воскрешает дочь Иаира», Василий Поленов был награждён большой золотой медалью и в 1872 году, как пенсионер академии, отправился на шесть лет в заграничную поездку по странам Европы.
Художник посетил Мюнхен и Вену, Флоренцию, Неаполь и Венецию, некоторое время жил и работал в Париже, где кроме прочего написал полотно «Арест графини д’Этремон» — за эту работу в 1876 году Поленову будет присвоено звание академика.
Написанная в Германии картина «Право господина» будет продана Павлу Третьякову за очень большие деньги – меценат был настолько поражён полотном, что купил его не торгуясь.
В 1874 году Василий Дмитриевич, по приглашению И.Е. Репина, приезжает в курортное местечко Вёль (Нормандия), где пишет знаменитые картины «Нормандский берег» и «Рыбацкая лодка. Этрета. Нормандия».
Италия представляется мне не такой, как принято ее изображать. Желто-красных тонов я как-то мало вижу, разве при закате, а мне представляются скорее серебристо-оливковые, то есть серые.
Это впечатление от Италии художник показал в картине «Итальянский пейзаж с крестьянином».
За два года до окончания срока заграничной поездки Поленов начал хлопотать о досрочном возвращении на родину.
Пользу она [заграничная поездка] мне принесла во многих отношениях, главное, в том, что все, что до сих пор я делал, не то, все это надо бросить и начать снова-здорово. Тут я пробовал и перепробовал все роды живописи: историческую, жанр, пейзаж, марину, портрет головы, образа животных, nature morte и т. д. и пришел к заключению, что мой талант всего ближе к пейзажному, бытовому жанру, которым я и займусь.
В 1876 году художник возвращается в Россию и вскоре оказывается на русско-турецкой войне в качестве официального художника при главной квартире наследника-цесаревича (будущего Всероссийского императора Александра III). Василий Дмитриевич создаёт целую серию иллюстраций о жизни армии на войне для журнала «Пчела». А вот батальных полотен писать не стал.
художник Василий Поленов картины – 10
Комната командующего Рущукским отрядом Великого князя Александра Александровича в Брестовце
В своём письме к русской певице Марье Климентовой-Муромцевой художник так объясняет своё душевное состояние:
Сюжеты человеческого изуродования и смерти слишком сильны в натуре, чтобы быть передаваемы на полотне, по крайней мере, я чувствую еще в себе какой-то недочет, не выходит у меня того, что есть в действительности, там оно так ужасно и так просто.
Вернувшись с войны Поленов увлечённо работает в области театрально-декоративной живописи, с 1882 года становится преподавателем в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где его учениками становятся И.И. Левитан, И.С. Остроухов, К.А. Коровин, А.Е. Архипов, А.Я. Головин, Е.М. Татевосян и ещё целый ряд впоследствии ставших знаменитыми художников.
В 1878 году, на VI Передвижную выставку, Поленов представил свою картину «Московский дворик», которая была написана с натуры в одном из арбатских переулков. Успех картины был оглушительным и совершенно неожиданным для автора, которого с этого момента нарекли родоначальником нового жанра в живописи – интимного пейзажа.
Самому Поленову «Московский дворик» не нравился и он в сопроводительном к картине письме писал:
К сожалению, я не имел времени сделать более значительной вещи, а мне хотелось выступить на передвижную выставку с чем-нибудь порядочным, надеюсь в будущем заработать потерянное для искусства время.
В 1879 году художник становится членом «Товарищества передвижных художественных выставок».
После «Московского дворика» художник приобретает славу мастера эпического пейзажа и слава эта только растёт после работ, которые были написаны в результате путешествия по Оке и по Ближнему Востоку, по местам связанным с колыбелью христианства.
Из поездки по святым местам Поленов привозит картину «Христос и грешница», а также и другие картины, которые написаны в совершенно новой для живописца манере.
В 1888 году художник представляет публике картину «На Тивериадском (Генисареретском) озере».
В 1890 году на деньги вырученные от продажи картины «Христос и грешница» Поленов приобретает небольшое имение на берегу Оки в Тульской губернии, строит по собственному проекту дом с художественной мастерской и называет своё имение «Борок». В этом имении художник много работает, даёт уроки для детей из окрестных сёл. А ещё строит народный театр и церковь в ближайшем селе Бёхове.
В 1899 году Василий Дмитриевич отправляется в новое путешествие на Ближний Восток с целью собрать материал для задуманной художником грандиозной серии «Из жизни Христа». В 1909 году картины, написанные в результате этой поездки, были представлены публике и выставка имела грандиозный успех.
После Октябрьской революции Василий Поленов продолжает просветительскую деятельность: работает с крестьянской молодёжью, создаёт театральные кружки, преподаёт детям основы живописи. При этом находит время и для творчества – в 1919 году была окончена картина «Разлив на Оке», которая впоследствии будет названа лучшей в позднем творчестве Поленова.
В 1924 году в Третьяковской галерее была организована персональная выставка Поленова в честь 80-летия живописца, а в 1926 году Василию Дмитриевичу было присвоено звание Народного художника РСФСР.
В июле 1927 года Василий Дмитриевич Поленов скончался в своей усадьбе «Борок» и был похоронен на сельском кладбище в селе Бёхово на крутом берегу Оки.
Популяризатор науки и одна из успешнейших женщин-игроков в покер Лив Боэри рассказывает о том, как формула вероятности Байеса помогла ей избавиться от ипохондрии и улучшить навыки логического мышления
Я была ипохондриком большую часть своей жизни.
Когда мне было 13, я прочитала статью о девушке моего возраста, которая недавно облысела. Следующие шесть месяцев я одержимо подсчитывала каждую волосинку, оставшуюся на расческе.
Несколько лет спустя, когда я была первокурсницей, у меня три дня подряд болела голова, и из-за этого я рыдала в постели, будучи уверенной, что у меня опухоль мозга. (Ее не было.)
В 2008 году мой невротизм достиг головокружительного пика. Я занималась вейкбордингом на теплом озере во время поездки в Лас-Вегас и спустя несколько дней после этого проснулась с недомоганием. Спустя три часа чтения Google я была в полной панике.
Видите ли, существует чрезвычайно редкая, но тем не менее ужасающая амеба под названием Naegleria fowleri, которая иногда появляется в теплых пресноводных озерах в южных штатах, и если вдохнуть воды из озера, амеба может проникнуть к обонятельному нерву, размножиться и в буквальном смысле поедать ваш мозг. И хотя я понимала смысл слов «чрезвычайно редко», сюжет был чересчур уж идеальным — невротический ипохондрик, который постоянно страшился редких страшных болезней, пал жертвой редкой страшной болезни.
Конечно, я снова ошиблась. Единственное, что ело мой мозг, – это мое иррациональное беспокойство, и после нескольких бессонных ночей я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы опять присоединиться к загулу в Вегасе.
Перескакивая на сегодняшний день, я рада сказать, что мои ипохондрии — и мои навыки логического мышления в целом — значительно улучшились. По большей части этим я обязана своей профессии: я начала играть в профессиональный покер вскоре после случая с амебой, и за 10 лет игра научила меня лучше справляться с неопределенностью.
Но самое сильное противоядие от моей иррациональности я получила из удивительного источника: от английского священника XVIII века — преподобного Томаса Байеса. Его новаторская работа в статистике выявила чрезвычайно мощный инструмент, который при правильном использовании может радикально улучшить наше восприятие мира.
Теорема Байеса
Наш современный мир, как известно, непредсказуем и сложен. Покупать ли биткойны? Верить ли этому заголовку? Мое смятение действительно существует или просто навязано мне?
Будь то финансы, карьера или любовная жизнь, нам приходится ежедневно принимать сложные решения. Кроме того, смартфоны круглосуточно бомбардируют нас бесконечным потоком новостей и информации. Часть этой информации надежна, часть — просто шум, а кое-что и вовсе придумано, чтобы ввести нас в заблуждение. Итак, как же мы решаем, во что верить?
Преподобный Байес сделал громадные шаги в решении этой вековой проблемы. Он был статистиком, и его работа над природой вероятности заложила основу того, что теперь известно как теорема Байеса. Хотя его формальное определение представляется довольно устрашающим математическим уравнением, оно, по существу, сводится к следующему:
Предыдущие убеждения (априорная вероятность) х новые данные = новые убеждения (апостериорная вероятность)
Другими словами, всякий раз, когда мы получаем новое доказательство, насколько оно влияет на то, что мы в настоящее время считаем истиной? Поддерживает ли эта информация наши убеждения, подрывает ли их или вообще никак не влияет?
Этот подход известен как «байесовское» мышление, и скорее всего, вы используете этот метод построения убеждений всю свою жизнь, не осознавая, что у него есть формальное название.
Например, представьте себе, что коллега приходит к вам с шокирующей новостью: он подозревает, что ваш босс «выкачивает» деньги из компании. Вы всегда уважали своего начальника, и если бы вас попросили оценить вероятность его воровства до того, как вы услышали какие-то сплетни («априорная вероятность»), вы сочли бы это крайне маловероятным. Между тем известно, что ваш коллега преувеличивает и драматизирует ситуации, особенно то, что касается руководства. Таким образом, одно его слово несет в себе небольшой доказательный вес — и вы не слишком серьезно относитесь к этим обвинениям. Статистически говоря, ваша «апостериорная вероятность» остается почти неизменной.
Теперь возьмем тот же сценарий, но вместо вербальной информации ваш коллега демонстрирует бумажные доказательства, что денежные средства компании уходят на банковский счет вашего начальника. В этом случае вес доказательств намного сильнее, поэтому вероятность того, что «босс — вор», сильно вырастет. Чем сильнее доказательства, тем сильнее ваши новые убеждения. И если доказательства достаточно убедительные, это побудит вас полностью изменить свое мнение о начальнике.
Если это кажется очевидным и интуитивным, так и должно быть. Человеческий мозг в какой-то мере и есть естественная машина байесовского мышления благодаря процессу, известному как прогностическая обработка. Проблема в том, что почти все наши интуитивные чувства развивались в более простых ситуациях, вроде борьбы за выживание в саванне. Сложность более современных решений может иногда приводить к тому, что байесовское мышление не срабатывает, особенно если дело касается того, что нас действительно волнует.
Ловушки мотивированных рассуждений
Что, если вместо уважения к начальнику вы испытываете раздражение, потому что считаете, что его несправедливо повысили до нынешней позиции вместо вас? Объективно говоря, ваше «априорное» убеждение в том, что он расхищает средства, должно быть почти таким же маловероятным, как в предыдущем примере. Однако поскольку вы не любите его по другой причине, у вас теперь есть дополнительная мотивация поверить в сплетни от вашего коллеги. В результате ваше «апостериорное» убеждение может измениться кардинально, несмотря на отсутствие убедительных доказательств… и возможно, дойдет до того, что вы сделаете или скажете что-то неблагоразумное.
Феномен перехода от корректного выстраивания выводов к опоре на личные желания или эмоции известен как «мотивированное рассуждение», и оно затрагивает каждого из нас, какими бы рациональными мы себя ни считали. Сложно сосчитать, сколько объективно глупых игр я провела за покерным столом из-за чрезмерной эмоциональной привязанности к конкретному результату — от погони за потерянными фишками и безрассудными блефами после неудачной раздачи карт до отчаянного геройства против соперников, которые действовали мне на нервы.
Когда мы слишком сильно отождествляем себя с глубоко укоренившимся убеждением, идеей или результатом, могут возникнуть множество когнитивных предубеждений. Например, возьмите предвзятость подтверждения. Это наша склонность охотно принимать любую информацию, подтверждающую наше мнение, и недооценивать все, что противоречит ему. Это очень легко заметить у других людей (особенно у тех, с кем вы не согласны в политическом плане), но очень трудно обнаружить у себя, потому что предвзятость возникает бессознательно. Но она всегда есть.
И такая байесовская ошибка может иметь очень реальные и трагические последствия: это уголовные дела, в которых присяжные заседатели бессознательно игнорируют оправдательные доказательства и отправляют невиновного в тюрьму из-за своего предшествующего негативного столкновения с кем-то из демографической группы, в которую входит подсудимый. Это и растущая неспособность услышать альтернативные аргументы от представителей другой части политического спектра. Теоретики заговора впитывают любые нетрадиционные убеждения, которые попадаются им под руку: они считают, что Земля плоская, что звезды кино — ящеры, а случайная пиццерия — база сексуального рабства, и все из-за комментариев, прочитанных в интернете.
Итак, как нам преодолеть эту глубоко укоренившуюся часть человеческой натуры? Как правильно применять байесовское мышление?
Экстраординарные высказывания требуют экстраординарных доказательств
Для мотивированных рассуждений решение очевидно: самосознание.
Хотя предвзятость подтверждения обычно незаметна для нас, ее физиологические триггеры более очевидны. Есть ли человек, слыша о котором, вы стискиваете зубы, а ваша кровь вскипает? Социальные или религиозные убеждения, которые вам дороги настолько, что вы считаете смехотворным даже обсуждать их?
У всех нас есть какое-нибудь глубокое убеждение, которое заставляет нас немедленно занять оборонительную позицию. Это не означает, что убеждение на самом деле неверно. Но это значит, что мы уязвимы к плохой аргументации по поводу этого убеждения. И если вы научитесь определять у себя соответствующие эмоциональные сигналы, у вас будет больше шансов объективно оценить доказательства или аргументы другой стороны.
Впрочем, лучшее средство от некоторых байесовских ошибок — точная информация. Именно это помогло мне в битве против ипохондрии. Изучение числовых вероятностей болезней, которых я боялась, означало, что я могу справиться с рисками так же, как и в покере.
Уставший от моего невротизма друг оценил приблизительные шансы того, что кто-то моего возраста, пола и истории болезни подцепит эту смертельную амебу после купания в этом конкретном озере. «Лив, вероятность этого значительно меньше того, что ты сделаешь королевский флеш дважды подряд, — сказал он. — Ты сыграла тысячи партий, и этого никогда не случалось ни у тебя, ни у кого-то другого, кого ты знаешь. Перестань беспокоиться об этой гребаной амебе».
Если бы я хотела сделать еще один шаг, я могла бы, применив к этой априорной вероятности формулу Байеса, умножить ее на доказательную силу моих симптомов головного мозга. Чтобы сделать это математически, я бы взяла обратную ситуацию: насколько вероятны мои симптомы без амебы? (Ответ: очень вероятны!) Поскольку головные боли бывают у людей постоянно, это очень слабые доказательства амебной инфекции, и поэтому апостериорная вероятность остается практически неизменной.
И это важный урок. Когда речь идет о статистике, легко сосредоточиться на жареных заголовках, таких как «тысячи людей погибли от терроризма в прошлом году», и забыть о другой, такой же важной части уравнения: число людей, которые не погибли от него в прошлом году.
Иногда энтузиасты заговора попадают в подобную статистическую ловушку. На первый взгляд, оспаривать некие устоявшиеся убеждения — хорошая научная практика, это может раскрыть несправедливость и предотвратить повторение системных ошибок в обществе. Но для некоторых доказательство, что главенствующая точка зрения ошибочна, становится всепоглощающей миссией. И это особенно опасно в эпоху интернета, когда поиск в Google всегда подбрасывает что-то, что соответствует вашим убеждениям. Правило Байеса учит, что экстраординарные высказывания требуют экстраординарных доказательств.
Тем не менее, для некоторых людей чем менее вероятно объяснение, тем более вероятно, что они этому поверят. Возьмите тех, кто утверждает, что Земля плоская. Они исходят из представления, что все пилоты, астрономы, геологи, физики и инженеры GPS в мире участвуют в заговоре, чтобы ввести общественность в заблуждение относительно формы планеты. Априорная вероятность этого сценария, учитывая все другие мыслимые возможности, чрезвычайно мала. Но, что совершенно дико, любая демонстрация противоположной точки зрения, какой бы сильной она ни казалась, еще больше укрепляет их мировоззрение.
Безусловная неопределенность
Если и есть хоть одна вещь, в которой мы благодаря Байесу можем быть уверенными, так это то, что ни в чем нельзя быть уверенными абсолютно. Как космический корабль, пытающийся достичь скорости света, апостериорная вероятность может только приближаться к 100% (или 0%), но никогда не сможет достичь этого показателя.
Когда мы говорим или думаем: «Я уверен на 100%!» — даже в отношении чего-то очень вероятного, как шарообразная форма Земли, — это не просто глупость, это фактическая ошибка. Говоря так, мы утверждаем, что в мире нет доказательств, какими бы сильными они ни были, которые способны изменить наше мнение. И это так же смешно, как утверждать: «Я знаю все обо всем, что когда-либо могло произойти во Вселенной», потому что всегда есть нечто неизведанное, что мы не можем себе представить, какими бы знающими и мудрыми мы ни были.
Именно поэтому наука никогда официально ничего не доказывает — она просто ищет подтверждения или опровержения существующих теорий, пока степень уверенности не приблизится к 0% или 100%. Это должно служить напоминанием о том, что мы всегда должны допускать возможность поменять мнение, если появятся достаточно сильные доказательства. И самое главное, мы должны смотреть на наши убеждения реально: это просто еще одна априорная вероятность, дрейфующая в море неопределенности."
Литературное наследие нашей страны было бы не полным, если бы не произведения Исаака Бабеля. Язык его персонажей сочный и незабываемый, пронизанный одесским колоритом, является своеобразной вишенкой на торте отечественной сатиры. Все, что было написано после Бабеля, часто не менее талантливо, но первым был именно он. Именно Бабелю удалось создать образ обаятельного бандита Короля, по стопам которого потом пойдет всенародный любимец Остап Бендер. Многие фразы из рассказов Бабеля ушли в народ. Говоря: «Я имею вам сказать пару слов», «Выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей!» или «Маня, вы не на работе, хладнокровней, Маня!» — многие даже не знают, что это все придумал Бабель. Жизнь писателя была коротка и трагична, но благодаря его произведениям память об Исааке Эммануиловиче останется в веках. Рассмотрим самые яркие факты из жизни талантливого писателя.
Настоящая фамилия писателя — Бобель. Под этой фамилией он оканчивал гимназию и университет, как произошло изменение фамилии до сих пор точно не известно. Возможно, Исаак сделал это осознанно, начав литературную карьеру, для благозвучия, а может быть, в документы закралась ошибка, которая не была исправлена.
Родился в Одессе, но когда ему был всего один год, родители переехали в Николаев. На протяжении своей жизни Бабель часто бывал в Одессе, учился там в коммерческом училище, считал ее своей родиной, но сказать, что он жил там постоянно, нельзя.
Бабель много жил в Москве и Санкт-Петербурге (часто в нарушение тогдашних законов, запрещающих евреям селиться в столицах без особого разрешения), на несколько месяцев обосновывался во Франции, Италии, Бельгии. Многие близкие родственник Бабеля после революции эмигрировали. Он часто навещал их. Такое свободное передвижение по миру в будущем сослужит писателю плохую службу — его обвинят в шпионаже.
Отец Исаака Эммануиловича был торговцем, продавал сельскохозяйственную технику. Отец много внимания уделял воспитанию сына, да ему хорошее образование. Правда, упор делался на экономические науки, которыми юный Исаак не очень-то интересовался, но волю родителя исполнил. Исаак окончил коммерческое училище, а затем экономический факультет Киевского университета (1917 г.).
Кроме рассказов Бабель писал пьесы и сценарии, сотрудничал со МХАТом, работал со знаменитым кинорежиссером Сергеем Эйзенштейном.
В 1920-е годы Бабель служил в 1-й конной армии. Его здоровье было итак не богатырским, но во время военной службы он перенес еще и тиф. Он вел дневник и через несколько лет издал книгу «Конармия». Наверное, именно она стала началом его пути к гибели. Книга возмутила командующего армией Семена Буденного. Он прилюдно высказывался, что писателя нужно казнить. В «Конармии» создавался образ революционных солдат, далекий от того, что требовала официальная пропаганда. Конармейцы были жестокими проходимцами и убийцами.
Бабель в совершенстве знал идиш, французский, украинский и, естественно, русский языки. Известно, что первые рассказы он писал на французском. К сожалению, они не сохранились, как и последние произведения писателя, изъятые во время ареста вместе с архивом. Можно утверждать, что значительный пласт творческого наследия Бабеля утрачен безвозвратно. Известно, что он планировал издать книгу о коллективизации и даже успел написать несколько рассказов. Судя по ним, книга могла бы произвести еще больший резонанс, чем знаменитая «Конармия». Бабель категорически не принимал методов новой власти и не считал нужным молчать, как делали многие в то время.
Бабель был женат трижды. От каждой супруги у Бабеля были дети. Один из прямых потомков Бабеля — его внук Андрей в настоящее время проживает в США, занимается режиссурой, театральной педагогией. Много времени и сил уделяет изучению биографии деда и популяризации его наследия.
Бабель был расстрелян в 1940 году по обвинению в шпионаже и антисоветской террористической деятельности. Во время заключения, длившегося 8 месяцев, его пытали. Бабель под пытками дал признательные показания. Когда его расстреляли, ему было всего 46 лет.
Бабель был реабилитирован в 1954 году. Книги с произведениями Бабеля стали возвращаться на полки библиотек и магазинов, биографы начали собирать материалы о его жизни.
Максим Горький любил Бабеля, старался ему помогать, опекал его с самого начала писательской карьеры и даже на свой страх и риск пытался использовать свое влияние, чтобы вытащить товарища из тюрьмы после ареста. Он бесстрашно публично высказывал свое мнение о рассказах Бабеля, не считая их порочащими советскую власть, как говорили многие. Однако влияния Горького не хватило, чтобы спасти Исаака Эммануиловича.
С 1930-х (период жестокой цензуры) до середины 1950-х (до реабилитации) рассказы Бабеля не публиковались, но затем начался бум издания его книг и можно сказать, он продолжается до сих пор. Его произведения были переведены на многие языки и имеют поклонников в самых отдаленных уголках планеты. Произведения Бабеля стали основой для нескольких художественных фильмов.
Память Бабеля увековечена в Одессе. Там есть улица Бабеля, мемориальные доски и памятник ему. На Памире один из пиков называется «Бабель», в честь Бабеля получил свое наименование астероид, обнаруженный в 1987 году.
Вопреки распространенному мнению, Бабель не был пропагандистом бандитского образа жизни. Этот человек, дед которого был убит во время еврейского погрома и сам он чуть не погиб (мальчика спрятали соседи), всю жизнь мечтал о сильном человеке, еврее, способном дать отпор своим обидчикам. К сожалению, сам писатель сделать этого не смог.
О нём много говорит его внук.
"В закрывшиеся глаза не входит солнце." Исаак Эммануилович Бабель Конармия
"Все смертно. Вечная жизнь суждена только матери. И когда матери нет в живых, она оставляет по себе воспоминание, которое никто еще не решился осквернить. Память о матери питает в нас сострадание, как океан, безмерный океан питает реки, рассекающие вселенную.".И.Бабель.--
Замечательно!......
{Прошу меня извинить ,эту подборку сделала сама,и не обратила внимание на отсутсвие этой части.Н.}
Детстве и образовании
12. Детство по Толстому
Важно, а что ты, собственно говоря, получил в детстве? Толстой делил человеческую жизнь на две части и говорил: одна часть – это от 5 лет до смерти, это вся жизнь, а другая часть – это от рождения до 5 лет, и он называл это «страшное расстояние». Ребенок в это время уже входит в эстетику, в чувство ритма. От того, как мы занимаемся с ребенком, будет зависеть его ответ нам: будет ли он нам улыбаться или сморщится и подумает про себя «фу, какая гадость».
13. «Критика буржуазного искусства»
Раньше выходило большое количество литературы «Критика буржуазного искусства», и там я черпал информацию, где и чего творится, оттуда можно было кое-что узнать. И я влюбился в это искусство!
14. О цензуре
Не всегда советские цензоры были настроены так категорично против чего-то нового в художественности. Нет, они все-таки что-то понимали – и мне кажется, понимали гораздо больше, чем нынешний министр Мединский.
15. О живописи
Во многом мне помогло мое очень внимательное и действительно подробное занятие живописью. Я в нее очень глубоко погружался, для меня ничего другого не существовало, и это было счастье.
16. О поступлении в Строгановку
За свою жизнь я тысяч 20 книг подписал. Подходили, ой вы знаете, моя внучка так же увлечена, как вы. А с чего вы взяли, что я увлечен? Я все силы потратил на то, чтобы убежать от мультипликации, но ничего не получилось. Я подал заявление в Строгановский институт, сдал экзамен хорошо, я мог поступить. Тема была – спорт. Я сделал прыжок, в одном цвете, английской краской. Мне уже было 25 лет. Я видел, что моя работа отличалась, она была лучше всех.
И каково было мое удивление, когда я увидел напротив своей фамилии все двойки! Через несколько месяцев выяснилось: в этой комиссии была мама знаменитого сегодня художника Наташи Нестеровой, мы были знакомы, в одной компании, на лыжах катались, и ее мама сказала: вам поставили двойки нарочито, мол, зачем ему это нужно, он уже все умеет. Но я всеми силами хотел уйти из мультипликации!
17. Где учиться
Мне часто задают вопрос, где нам учиться? Пойдите в галерею народного искусства в Русском музее. Я туда все время водил свою внучку, когда мы бывали в Питере. Вот она школа, вот где учиться!=
Как делали заставку к «Спокойной ночи, малыши!» и распределяют деньги на авторскую анимацию
О деньгах и современности
18. Деньги на авторскую анимацию
В последнее время раздались голоса, что якобы – вдруг!- выделят деньги на авторскую анимацию. Но я в этой малине не уверен. Я сказал, во-первых, так: сейчас все бездари назовут свои фильмы авторскими и потребуют, чтобы им давали деньги. Во-вторых, пока этой дорогой эти деньги пройдут, сколько из этих коридоров расхватают? И сколько там будет на выходе? Если, конечно, Путину не придется следить за этим лично
Заставку для «Спокойной ночи, малыши!» делали полтора года. Заплатили нам – даже стыдно говорить, но все равно это давало возможность выжить. А задумал я ее вот как
Я позвонил Косте Эрнсту и говорю: знаете, Константин, надо добавить еще минуту. А он говорит, а за это мы вам не заплатим, а я говорю, я и не спрашиваю, заплатите или нет, потому что это будет культурным предложением: эта дополнительная минута (секунд 50) соединит действие и музыку. Каждую неделю из всех 52 недель будет новый фрагмент, где должно быть написано: опус такой-то, Шостакович, Чайковский, «Детский альбом» и так далее. Мы хотели так сделать, чтобы дети смотрели и входили бы в это бессознательно. Или у мамы бы спрашивали, а что такое опус, а где его можно послушать? Культурное движение.
Но ничего подобного! Они сразу это отрезали, причем большой кусок работы! Потом отрезали еще лишний куплет, потом убрали вообще с Первого канала, потом переслали на «Второй канал», потом на «Культуру», потом убрали совсем по причине «дети плохо спят». Вот для этих деятелей лишняя минута, поглощенная просветительским желанием, – это не в ту степь. Как же это так: за год-то 360 минут, это ж сколько рекламы и сколько бабла! Вот в чем дело-то! К сожалению, это не вытравишь, я не знаю, каким каленым железом надо продвигать, чтобы понятие культуры стало нормой в стране. Нет, пока это не норма.
Сегодня весь прогрессивный мир отмечает Международный день анимации. Кроме того, с 25 октября по 4 ноября в Москве проходит XIII Большой фестиваль мультфильмов. В общем, все это отличный повод послушать Юрия Борисовича Норштейна, одного из главных мультипликаторов современности.
Об источниках вдохновения
1. «Сказка сказок» – это мое пространство»
Когда меня спрашивают про любимый фильм – это, конечно, «Сказка сказок», потому что он для меня самый сердечный. Я знаю, что основная публика предпочитает «Ежика в тумане», но это не меняет моего отношения к фильму. Это мое пространство и пространство моего двора, где я жил. Я не знаю, где сегодня в этих больших домах проходит нерв, где вот этот запах – запах нагретой травы, досок, поленьев
Когда б вы знали, из какого сора… Но тут не сор, тут шедевры!
В «Сказке сказок» – и японские гравюры, и Рембрандт, и Пикассо, и куски из древнегреческой мифологии, и росписи кувшинок замечательных… Там – соединение многого. Могут сказать: «эклектика». Но нет, не эклектика. Если это не соединено, то нет единого ощущения. «Единство цели» – так бы я это обозначил, тогда это все по-другому начинает работать. Надо еще прибавить музыку: это «Хорошо темперированный клавир» Баха и колыбельная.
2. Классическая коммуналка
Мне в жизни повезло, я жил всю свою жизнь в Марьиной роще, не считая эвакуации. Я жил в классической коммуналке, объяснять не надо. Если б не эта моя жизнь, в коммуналке, наверное, мое восприятие мира было бы очень сильно другим. Не знаю, лучше или хуже, но скорее всего что хуже.
3. Прялки
Мы работали над фильмом «Лиса и заяц». Я сидел и листал книгу Мавриной – какая была замечательная художница! – и вдруг крикнул Фране [Франческа Ярбусова – прим.]: «Я знаю что делать!», и мы пошли в Исторический музей. Мы хотели посмотреть на прялки, как там строится кадр. Прялки лежали так, как обычно лежат дрова, – в огромном количестве.
«Лиса и заяц»
Когда я увидел живопись Пауля Клее, я понял, откуда эти драгоценнейшие драматургические фактуры. Я называю Пауля Клее «фонетикой и морфологией искусства», потому что он дал огромное количество изобразительных знаков, которыми мы должны уметь пользоваться. Вот из чего в том числе и «Сказка сказок».
5. Владимир Маковский
Очень люблю Владимира Маковского, остроту его живописи. Он один из немногих художников, кто очень точно чувствует персонажа.
У него есть такая небольшая живопись «Объяснение в любви»: сидит барышня в шляпке, а рядом с ней гимназист с фуражкой под мышкой, ноготь смущенно ковыряет. Мизансцена просто удивительная! И я ее вспоминал, когда Франя сделала конструкцию эскиза для фильма «Цапля и журавль».
6. Жорж Брак
Я увидел у Жоржа Брака «Портрет мужчины со скрипкой», хотя там, если разбираться, никакого мужчины не найдешь, а скрипку можно узнать только по отдельным знакам. Но самое главное – там был пластический взлет, и это меня так заворожилоЧасть вторая. О коллегах
7. Федор Хитрук
Я видел, как работал Хитрук. И я вспомнил: Мопассан описывает, как он был свидетелем работы Флобера. Он пишет, что видел человека, который бился над каждым словом, потому что у него было правило – не повторять одно слово на странице. Как Довлатов взял за правило не повторять в одном предложении слово с одной и той же буквой. Вот где сужение дает результат! Посмотрите, какая музыка речи у Довлатова!
Мопассан пишет, как багровело лицо Флобера и щеки дрожали, как брыли у собаки. И вот Хитрук, с которым я работал на «Каникулах Бонифация», точно так же, когда он сидел над мультипликатом: хотя он был режиссером фильма, он всегда сам работал над мультипликатом или поправлял мультипликат других мультипликаторов, доводя до того совершенства, которое ему было необходимо увидеть на экране. Смотреть на него, как он работает, как он переживает над этим листочком бумаги, как он бросает карандаш и выходит курить в коридор… Он доводил работу до того качества, как скульптор, который доводит форму до такого состояния, что уже ни убавить, ни прибавить. Хитрук рисовал очень сдержанно, у него была такая спокойная линия, но его сцены были глубоко психологичны. При этом он обладал молниеносным чувством юмора.
8. Михаил Меерови
«Цапля и журавль» – фильм, с которого для меня началась моя мультипликация. Михаил Меерович был богом музыки. Я даже как-то написал: «приникни к его уху – услышишь музыку». Он умер в 1993 году, ему было 73 года, у нас разница с ним большая, но мы с ним были друзья. Сначала он меня посылал как только можно, а потом мы с ним сдружились. Для «Цапли и журавля» он написал чудесный вальс.
9. «Моцарт тоже иногда писал плохую музыку»
«Михал Саныч, напишите сюиту «Ежик в тумане»!
Но его заставить… Меерович – это был классический образец ленивого человека. Притом, когда он работал, он работал по-настоящему.
Я: Видел фильм один с вашей музыкой, должен сказать, ну и лабухня!
Меерович: Ну, они ж не требуют, как вы!
Я: Ну а честь?
Меерович: А вообще Моцарт тоже иногда писал плохую музыку!
10. Иван Петрович Иванов-Вано
Старейший режиссер Иванов-Вано задумал фильм на музыку Римского-Корсакова «Сеча при Керженце». Это был кукольный фильм, и он пригласил меня сорежиссером. Вано был фигура крупная, поэтому начальство скрепя сердце согласилось. Это был первый фильм, когда у меня появилась свобода. Надо было найти соединение музыкального / звукового и изображения. С нами работала изумительный художник Марина Соколова.
11. Борис Дежкин
Был такой Борис Дежкин, которого сегодня никто не знает. И для меня это личная беда, потому что это был великий мультипликатор. Его Дисней приглашал к себе, понимаете? Думаю, все помнят фильм «Шайбу! Шайбу!», он был там и режиссером, и главным мультипликатором.
Кроме того, помните фильм «Чудесница»? Это тоже делал Дёжкин. Великий мультипликатор! Часть 3 о воспитании, образовании и поступлении в Строгановку
О вечном
20. Этика или эстетика?
К вопросу о том, эстетика над этикой или этика над эстетикой. Бродский категорически постановил: эстетика над этикой. Не согласен с классиком ни в какой степени!
21. «Туман, струна звенит в тумане…»
У Гоголя в «Записках сумасшедшего» есть фраза: «Туман, струна звенит в тумане…». Я никогда не смогу объяснить волшебство этой фразы, но более волшебной фразы в литературе я не читал. Это высокая поэзия, и она необъяснима.
Я ее всегда вспоминаю, потому что изображение имеет ту подлую сущность, что оно материально и закончено. Но как сделать так, чтобы оно было не закончено, и как можно дольше? Я говорю о незаконченности изображения в том плане, что даже ты сам не можешь объяснить это! Когда ты подходишь к этому состоянию, ты можешь рассчитывать на очень приличный результат.
Наслаждаться тем, что компьютер сделает тебе пластику, – это давно прошедшее время. Даже Спилберг с Лукасом договорились, что они не будут делать трюки на компьютере, потому что уже даже трюкам на компьютере зритель не доверяет, он знает, что это все равно не подлинное.
22. О страхе и предназначении культуры
В начале войны, когда воевать еще не научились, Лотман увидел, как их командир в страхе собирает документы, срывает с себя погоны и все это зарывает в песок. Лотман подошел к нему с заявлением в руках: «Примите меня в партию»
И тут произошло небывалое: он в командире пробудил опять человека. Страх испытывают все, даже самые бесстрашные люди. Эта история говорит и о Лотмане, и об этом офицере. У культуры нет более высокого предназначения, чем пробуждать в людях их истинную сущность – человека. Без этого не может быть отношений между людьми.
23. «Вот это и есть подлинно воплощенная память!»
Летом папа всегда перетягивал матрасы. Его знали уже в Марьиной роще как хорошего мастера. Тепло, и по воскресеньям ему приносили во двор матрасы. Работал день, то есть, что называется, от зари до зари, потому что работа была пыльная. Делал он это добросовестно. И вот что такое время! Отец умер, а нам с братом еще года два в Марьиной роще встречались знакомые и говорили: как Борис Львович матрас перетянул! Вот это и есть подлинно воплощенная память! Как она там растворяется, в каких небесах, – меня это не интересует. А то, что здесь, на Земле, человек оставляет след своего порядочного поведения, – вот это для меня имеет значение!
Александр Ширвиндт, Анастасия Вознесенская, Людмила Гурченко, Михаил Кононов, Никита Михалков, Нонна Мордюкова, Олег Басилашвили, Ольга Волкова, Раиса Этуш, Татьяна Догилева, Эльдар Рязанов, Эмиль Брагинский
"Вокзал для двоих" — советская мелодрама 1983 года выхода, снятая Эльдаром Рязановым.
Сценарий Эльдар Рязанов написал вместе со своим другом и постоянным соавтором Эмилем Брагинским.
Сам Рязанов называл "Вокзал для двоих" окончанием трилогии фильмов об одиноких людях, которые волей судьбы нашли свою любовь. Первые два фильма были: "Ирония судьбы, или С легким паром!" 1975 года и "Служебный роман" 1977 года.
Считается, что похожая история произошла с композитором Микаэлем Таривердиевым, когда он уступил место водителя своей возлюбленной, а она сбила насмерть человека. Композитор решил взять вину на себя и получил 2 года тюрьмы, но попал под амнистию до того как отправился за решётку. За время разбирательства виновница ДТП бросила Таривердиева.
Олег Басилашвили и Людмила Гурченко познакомились за несколько часов до начала съёмок. По сценарию у них первоначально должен был быть поцелуй, но за Олегом Басилашвили идёт слава одного из самых стеснительных актёров и он просто пошёл в отказ целовать незнакомую женщину вплоть до ухода из фильма. И Людмила Гурченко пошла на уступку актёру и так переделала диалог, что сцену с поцелуем перенесли на более позднее время, когда артисты нашли общий язык.
Съёмку сцены бега по заснеженной дороге, чтобы успеть к проверке в колонии снимали так: актёры бежали за санями, в которых сидел оператор с камерой, а впряглись в сани другие участники съёмочной группы, в том числе и Рязанов. Скользили и падали актёры по настоящему — Людмила Марковна ещё долго лечила разбитые коленки.
Олег Басилашвили, входя в роль заключённого, практически жил в колонии для несовершеннолетних в Икше. По его рассказам заключенные поначалу сильно его невзлюбили и постоянно хотели сделать какую-то гадость. Но позже привыкли и с удовольствием брали от актёра угощения.
Выход на экран
В первый год проката мелодраму посмотрело почти 36 млн. советских зрителей.
"Вокзал на двоих" стал лучшим фильмом 1983 года по опросу читателей журнала "Советский экран", а Людмила Гурченко — лучшей актрисой.
Картина получила номинацию на Каннском кинофестивале, но из-за напряжённых отношений между СССР и Францией в тот момент советскую делегацию игнорировали и обходили стороной.
Вечная память необыкновенному человеку!
Он сделал первую выставку икон в Москве.Он собрал и открыл русские портреты,вернул забытых художников-Григория Островского и др.Удивительный человек!
Есть ещё док.фильм *Савва Ямщиков*,в котором рассказывается о том как Савва с большим трудом сохранил многие памятники в Пкове.О спасении Пушкинской усадбы,землю клтлрой хотели купить (новые русские).Он очень много сделал для России.
11.09.2019 Dudec 1 Комментарий Александр Филиппенко, Анна Каменкова, Аркадий Вайнер, Валентин Гафт, Визит к Минотавру, Владимир Самойлов, Георгий Вайнер, Лаймонас Норейка, Лев Борисов, Михаил Пуговкин, Нина Меньшикова, Ростислав Плятт, Сергей Шакуров, Эльдор Уразбаев
"Визит к Минотавру" — многосерийный детектив, снятый режиссёром Эльдором Уразбаевым по мотивам одноименного романа (1972 года) Аркадия и Георгия Вайнеров в 1987 году.
В основу романа братьев Вайнеров легли реальные события, приключившиеся с известным скрипачом Давидом Ойстрахом. В 1968 году у него из квартиры украли множество ценных вещей, но скрипку Страдивари не тронули, так как посчитали, что это простые рабочие инструменты скрипача.
В фильме сняли настоящую скрипку Страдивари. Её ранее Давиду Ойстраху подарила королева Бельгии, а после его смерти была передана в дар Государственному центральному музею музыкальной культуры им. Глинки, откуда съёмочная группа и попросила скрипку для съёмок в фильме. В музей скрипка была возвращена в целости и сохранности, а вот в 1996 году её украли, но преступник был пойман.
Почти вся "итальянская" часть фильма была снята в Литве, в Вильнюсе.
Ростислав Плятт сыграл в "Визите к Минотавру" свою последнюю роль. По словам критиков, его Николо Амати — это его лучшая драматическая роль в карьере.
В романе и фильме есть много значительных и не очень различий. Вот некоторые из них:
Действие романа происходит в 1970 году, а фильма в 1986 году, поэтому есть не состыковки такие как — Павел Иконников (в исполнении Валентина Гафта) слишком молод, чтобы выступать в блокадном Ленинграде, а Белаш (Александр Филиппенко) также слишком молод для освоения целины.
В романе у напарницы Станислава Тихонова фамилия Лаврова, а в фильме Нечаева.
В романе Иконников рыжеволосый и с длинной бородой — в фильме брюнет без бороды.
В фильме полностью отсутствует мать Белаша, которая вырастила злобного и завистливого сына.
Премьера многосерийного фильма состоялась 9 ноября 1987 года, накануне Дня милиции.
Игорь Волгин:--- «Общество устало от «мыла», гламура и порнухи»Нововведения и перестановки, без которых не обходится начало телевизионного сезона, коснулись и информационно-аналитической передачи «Контекст», выходящей на канале «Культура» по воскресеньям в 18.00. Главного редактора «Литературной газеты» прозаика Юрия Полякова сменил на посту ведущего профессор журфака МГУ и Литинститута поэт Игорь ВОЛГИН. При этом он по-прежнему будет появляться в эфире канала со своей еженедельной авторской программой о классической литературе — «Игра в бисер» (вторник, 22.15). Волгин: Предложение вести еще одну передачу на «Культуре» было весьма неожиданным, ибо я никогда не мыслил своего присутствия в телевизионном пространстве в качестве ведущего информационного блока. Если в программе преимущественно авторской ты сам определяешь и тему, и сюжет, и состав участников, то в еженедельном многосюжетном оперативном «Контексте» это делает, как правило, рабочая группа. Не скрою, долго колебался, прежде чем принять предложение. Ведь я не профессиональный шоумен и не претендую на роль универсального обозревателя культурной жизни. Это не мой жанр. Однако программа «Контекст» — одна из «титульных» на канале, и, в принципе, она дает возможность коснуться тех моментов, которые определяют нравственное состояние страны. Ведь культура — это болевая точка, которая, впрочем, может и перестать болеть. Но это означает потерю чувствительности для всей нации. Помню, на одном из каналов был такой слоган: «Новости — наша профессия». Увы, это заблуждение. Наша профессия — это культура. Именно поэтому мне не хотелось бы ограничиваться ролью дежурного обозревателя новостей.
культура: Сложно ли совмещать съемки в «Игре в бисер» и «Контексте» с литературным творчеством и научной работой?
Волгин: Любое ТВ губительно для литератора, если только он не сценарист. Его, литератора, дело — сидеть и писать, то есть заниматься тем, что он знает и умеет лучше всего. И жертвовать своим призванием он может лишь в том случае, если надеется, что при помощи ТВ способен что-то изменить в «строении и составе» нашего культурного сознания, наших переменчивых умонастроений. Культура — это не часть речи, это сама речь: ее тональность и словарный состав неотделимы от метафизического состояния народа. Я, например, не предполагал, что интеллектуальное ток-шоу «Игра в бисер» вызовет столь мощный общественный резонанс. Это убеждает, что мировая литературная классика все еще востребована, как бы нас ни пытались уверить в обратном. Очевидно, общество — во всяком случае, его образованная часть — устало от «мыла», мочилова, стрелялок, гламура, порнухи, чернухи, утробного телевизионного хохота. Я надеюсь, что и в «Контексте» будет возможность остановиться на «вечном», на том, без чего «текущее» теряет свой онтологический смысл.
культура: Какие явления, возникшие за последние месяцы в отечественной культурной среде, заинтересовали Вас больше всего?
Волгин: Мне запомнились две прекрасные экспозиции — «Воображаемый музей» в Пушкинском и выставка Константина Коровина в ЦДХ. Отрадно, что в океане вседневной пошлости эти острова духа дали прибежище многим людям. Корни интереса к литературной классике и изобразительному искусству переплетаются между собой. У них, в общем, одна целевая аудитория. И, слава Богу, она не столь мала.
культура: В последнем выпуске «Контекста» не было освещено ни одного проекта, связанного с литературой. Хотелось бы восполнить этот пробел и поговорить о знаковых событиях отечественной словесности.
Волгин: Действительно, литературы в первой программе практически не было. Но я очень рассчитываю на ее постоянное присутствие. Из недавних книг я бы отметил восьмитомник Максимилиана Волошина, новые материалы из открытого наконец архива Цветаевой (издательство «Эллис Лак») и завершение капитальнейшего пятитомного словаря «Славянские древности» (издательство «Международные отношения»), полное издание книги Софьи Андреевны Толстой «Моя жизнь» (издательство «Кучково поле»). А также книжные ярмарки на московских бульварах в День города, где бойко раскупалась именно интеллектуальная литература. Предвкушаю радость от чтения книг, подаренных друзьями: Львом Аннинским, Евгением Рейном, Сергеем Гандлевским, Юрием Кублановским, Евгением Водолазкиным, Сергеем Есиным, Валерием Тишковым, Марией Ватутиной.
культура: Хронометраж программы «Контекст» — сорок минут. За это время Вы успеваете вступить в диалог с несколькими экспертами. Насколько сложно удержать дискуссию в таких небольших рамках?
Волгин: Тут дело не в моих желаниях, а в том значимом, что может случиться в ближайшее время на нашем культурном поле. К сожалению, жесткий формат программы не оставляет времени для развернутых аналитических рассуждений. Приоритет отдается динамичности: с этим приходится считаться. Но моя задача не только задавать умные вопросы и выслушивать не менее умные ответы, благожелательно кивая спорящим сторонам, но и обозначать важные акценты, собственное понимание вещей. В противном случае есть опасность превратиться в свадебного генерала.
Еремей Иудович Парнов — русский писатель-фантаст, публицист./1935-2009/
Cовременному человеку трудно разобраться в религиозных течениях Средневековья. Да и незачем, ибо скучно. Но стоит рассказ о них облечь в художественную форму, добавить тайну, немного детектива — и бестселлер готов! Некоторое время назад по такому сценарию весь мир, в том числе и нашу страну, покорил Дэн Браун со своим романом «Код да Винчи»: секты, рыцарские ордена, конспирологические теории — всё это пришлось по вкусу современному читателю.
Однако почти никто не вспомнил, что всё то же самое ещё 1972 году у нас уже было. Именно тогда вышла в свет книга Еремея Парнова «Ларец Марии Медичи». Там тоже есть альбигойцы (представители религиозного движения), спрятанные сокровища, путь к которым зашифрован, таинственный артефакт и детективная линия.
Этот роман в творческом наследии Парнова является наиболее известным. Действие происходит в современной автору Москве, где у одинокой старушки похищена шкатулка, а прибывший в СССР француз бесследно исчезает.
Расследование этих событий проводит милиционер Владимир Люсин, а помогает ему писатель Юрий Березовский. Чтобы докопаться до истины, сыщику и его другу предстоит погрузиться в средневековую историю, которая оказывается тесно связанной с днём сегодняшним.
Книга стала настолько популярной в Советском Союзе, что 1980 году по ней режиссёр Рудольф Фрунтов снял одноимённый фильм. В роли старушки-аристократки, у которой был украден ларец, снялась Евдокия (Эда) Урусова, настоящая потомственная княжна.
Она была первой русской дворянкой столь высокого происхождения, которая актёрство сделала своей профессией. Она блистала в театре Ермоловой, отбывала долгий срок в лагерях, но не утратила величественную осанку. И в преклонных годах она поражала своей образованностью и изысканными манерами. Другую аристократку, Мадлен Локар, исполнила не имеющая отношения к дворянству Клара Лучко.
Автор же произведения, Еремей Парнов, тоже был непростым человеком. Степень кандидата химических наук и работа в НИИ не мешали ему быть разносторонне образованным и состоять в Союзе писателей СССР.
По воспоминаниям современников, Еремей Иудович был очень эрудированным человеком, знатоком множества древних легенд и мифов, а также неутомимым путешественником. Больше всего его манила Азия, где он бродил по Тибету и Гималаям. В Москве же он работал ещё и специальным корреспондентом сначала в «Правде», а затем в «Литературной газете».
Дебют в литературе у Парнова состоялся в 1961 году: в соавторстве с Михаилом Емцевым он выпустил научно-фантастический рассказ «Секрет бессмертия». Также вдвоём они опубликовали несколько сборников, но через девять лет их дуэт прекратил существование.
Еремей Иудович начинает работать самостоятельно и становится мастером исторического детектива, приключенческой и научно-фантастической прозы. Прежде чем приступить к очередному роману, он тщательно изучает источники и данные современных исследований. Поэтому и неудивительно, что некоторые вещи он предсказал в своих произведениях, в частности, создание нейтронной бомбы, чем очень гордился:
«Многое удавалось предвосхитить. Я тоже ставил вопрос: „А что будет, если?.. “, — но ставил его как учёный, а решал как писатель. Написал в 1965 году маленькую повесть «Возвратите любовь», где назвал эту бомбу нейтронной, и показал, как она будет работать. Даже нарисовал полигон для испытаний. Прошло ровно 13 лет, и о нейтронной бомбе заговорил весь мир».
По словам писателя, он сделал ещё несколько предсказаний, но они были не столь эффектны. Парнов считал, что научная фантастика — это полигон для учёных, где можно обкатывать различные идеи:
«О полёте на Луну в I веке писали ещё римляне, далее — Жюль Верн, Герберт Уэллс и т.д. И общество привыкало, что это возможно. И кого-то эта идея заражала».
По признанию Еремея Иудовича, космонавт Г.М. Гречко как-то рассказал ему, что их поколение в космос позвала фантастика.
Смерть супруги в 2007 году сильно подкосила писателя, и он умер спустя два года после тяжёлой болезни.
На сайте замечательный фильм *Ларец Марии Медичи* с прекрасными актёрами.
АНТОН ЗАХАРОВ, ФИЗИОЛОГ
«Когда мы говорим о соли на кухне, мы имеем в виду хлорид натрия. Но разговаривая о той же соли с точки зрения нашего организма, имеет смысл говорить про натрий и хлор отдельно.
Оба эти химических элемента нужны человеку в первую очередь для процессов, происходящих на уровне клеток, а не на уровне целых органов или всего организма.
Начнем с натрия, роль которого трудно переоценить. Этот металл участвует в процессах, связанных с электрическим потенциалом на мембране клетки.
Давайте по порядку. В межклеточном пространстве содержится много натрия, а внутри клетки — много калия. Дальше немного сложнее, но — пропуская подробности — в итоге за счет этого на мембране клетки появляется электрический потенциал и клетка становится заряженной структурой.
Это важно для очень многих внутриклеточных процессов, но с точки зрения целого организма заметнее, что клетки умеют этим зарядом управлять. Например, у нервных и мышечных клеток есть способность этот заряд распространять или изменять — так рождаются нервные импульсы.
Соответственно, натрий играет большую роль в возникновении нервного импульса и в поддержании заряда на определенном уровне. В качестве примера того, как это работает в жизни: анальгетики местного действия блокируют натриевые каналы в нервных волокнах, из-за чего по ним перестает проходить электрический импульс — и мы перестаем чувствовать болевые ощущения.
А еще натрий участвует в таком важном процессе, как осморегуляция. Этот процесс отвечает за поддержание водного баланса на уровне отдельных клеток.
Смысл осморегуляции вот в чем. Если есть какой-то очень сильно концентрированный раствор, в котором много чего содержится, то вода будет стремиться туда, где этот раствор сконцентрирован, чтобы попытаться его разбавить. А если у нас под рукой есть некая мембрана, которая свободно пропускает воду, но с трудом пропускает те вещества, которые в воде сконцентрированы, то можно управлять количеством воды, в нашем случае — внутри клетки и снаружи.
Что это значит? Клетки — это, условно говоря, маленькие пузырики, наполненные некоторыми солями. Если мы такую клетку поместим в чистую воду, без солей, то чистая вода попадет внутрь клетки и клетка просто лопнет. В организме такого не случается, в крови и других тканях у нас есть определенное содержание ионов натрия, благодаря которому соотношение воды внутри клетки и снаружи более-менее равномерное и клетки не лопаются.
Это примеры того, как натрий работает на уровне клеток. А вот как натрий работает на уровне всего организма. Нам важно, чтобы содержание натрия в организме сохранялось на определенном уровне. Если мы употребляем слишком много соли, содержание натрия внутри нас увеличивается и организм может начать активно выводить натрий за счет нескольких разных механизмов, побочным действием которых может являться повышение общего давления.
Хлор тоже нужен для электрических процессов в мембранах клеток: во многих клетках существуют специальные каналы для хлора, открывая или закрывая которые, клетка влияет на потенциал мембраны. А еще этот элемент очень важен для работы желудка, где из него образуется соляная кислота, помогающая нам переваривать пищу.
Для ежедневного использования человеку нужен хлорид натрия без примесей. Исключение — йодированная соль. В пищевую соль добавляют какое-то количество солей йода, потому что йод организму тоже очень нужен. В первую очередь клеткам щитовидной железы, которые с его помощью производят определенные гормоны, регулирующие разные процессы в организме. Почему решено было йодировать именно соль, а не какой-то другой продукт, — потому что это дешево и просто, а еще потому что соль используется человеком каждый день и едят ее практически все.
Но наличие в соли некоторых других примесей ничего хорошего не сулит. Так, какое-то время назад было модно рекламировать не натриевые, а калиевые соли. Это — чудовищная история. Употребление таких солей приводит к тому, что нарушается электрический баланс на мембране и в первую очередь от этого могут пострадать клетки сердца.
ВОЗ советует употреблять 5 грамм хлорида натрия в сутки. Важно понимать, что в эти 5 грамм входит и та соль, которую мы употребляем в чистом виде, и соль, которая сама по себе содержится в продуктах. Норма ВОЗ касается именно натрия, потому что дефицита и переизбытка хлора практически не бывает.
Если вы пытаетесь понять, сколько соли вы употребляете, нужно следить за тем, сколько натрия содержится в тех продуктах, которые вы покупаете. Недополучить натрий довольно трудно, он содержится в большинстве продуктов — в мясе, в любых овощах. Его нет разве что только в чистом растительном масле или в сахаре. При современном рационе если не солить еду специально, то суточную дозу натрия человек все равно получит. Более того, если мы станем недополучать натрий, то наш организм начнет выводить меньше натрия: у нас включится компенсаторный механизм — если мы его мало получаем, то мы его и мало выводим. И надо очень долго и системно недополучать натрия, чтобы это оказало хоть какой-то эффект на организм.
А вот передозировка натрия будет заметна быстрее. При острой и сильной передозировке возможна почечная недостаточность. Если, например, единовременно съесть 6–7 столовых ложек соли, то такой рекорд может привести к быстрой смерти. В этом смысле соль буквально можно называть белым ядом. А если просто системно есть пищу с высоким содержанием натрия, то, по мнению большинства врачей, это приводит к системному повышению артериального давления. Если у человека стало повышаться давление, врач может в том числе посоветовать понизить в рационе содержание соли».
Все махнули на него рукой – он увлекался то гипнозом, то автогонками. Но венгерский еврей Ласло Биро разработал для General Motors автоматическую коробку передач, а вскоре подарил миру шариковые авторучки.
Каждый день в мире продается около 15 миллионов шариковых ручек. Они воспринимаются нами как простейшие устройства – стержень с чернилами и шарик, эти чернила на бумагу в итоге переносящий. Однако человечеству потребовались тысячелетия, чтобы пройти путь от угля и камня до гусиных перьев и чернил, столетия, чтобы изобрести карандашный грифель и прообраз стальных кончиков для перьев. Лишь к концу XIX века ручки с металлическим пером полностью вытеснили гусиные перья.
А вот привычные нам шариковые ручки появились в продаже только в середине прошлого века – стоили они тогда дорого, воспринимались как роскошь. К примеру, в СССР для населения была даже организована заправка стержней пастой на базе мастерских по ремонту бытовой техники: позволить себе купить новый стержень могли далеко не все. Придумал же шариковую ручку венгерский химик Йозеф Биро. Случилось это еще в 1938 году, однако нестабильная политическая ситуация в Европе не позволила ему сразу же наладить массовое производство.
Ласло Йозеф появился на свет в 1899 году в Будапеште. Его отец Мозеш Матьяш Швайгер был стоматологом – вскоре после рождения сына он сменил фамилию всего семейства на Биро. Решив сохранить семейственность при выборе профессии, Ласло поступил на медицинский факультет местного университета. Но несмотря на успехи в учебе, диплом он так и не получил. Сначала Йозеф увлекся психологией, затем стал практиковать гипноз, потом попробовал себя в роли менеджера одной из нефтедобывающих компаний. Закончилось все страстной любовью к автогонкам. Интересовался Биро всем всерьез: машины, например, изучил так, что вскоре разработал новый вариант автоматической коробки передач – патент на него тут же приобрела американская фирма General Motors.
Тем временем Ласло вновь сменил сферу деятельности – устроился журналистом в редакцию одной из газет. В этой профессии он в итоге решил задержаться и весьма в ней преуспел – со временем стал редактором нескольких будапештских изданий. Основным рабочим инструментом Биро, как и у многих журналистов того времени, была капиллярная перьевая ручка. При всем ее совершенстве в сравнении с гусиным пером она была крайне прихотлива – могла протечь или же вовсе в самый неподходящий момент не оставить на бумаге никаких следов. Да и чернила того времени очень долго высыхали на бумаге.
Однажды Биро рассеянно наблюдал за ротационной печатной машиной, на выходе из которой получалась уже практически сухая полиграфическая продукция. И тут его осенило: если заправить перьевую ручку типографской краской, то записи будут высыхать так же быстро. Впрочем, задумка привела лишь к порче самой ручки, так как типографская краска была слишком густой для нее. Но план был понятен, и к его реализации журналист подключил лишь одного человека – своего брата Георга, химика по образованию. Георг разрабатывал формулу чернил, Биро занимался механизацией процесса их подачи.
Первый опытный образец писчих инструментов с шариком, вращавшимся при движении ручки по бумаге, был запатентован братьями в 1938 году. В том же году Венгрия под руководством Милоша Хорти приняла ряд антиеврейских мер – это вынудило Биро перебраться во Францию, где он продал первую лицензию на производство ручек для нужд британской авиационной промышленности. Так что первыми, оценившими все плюсы шариковой ручки, были английские штурманы. Для них это было более чем актуально: их перьевые ручки не справлялись со своими обязанностями при тряске и низких температурах или на большой высоте.
Справедливости ради стоит отметить, что еще в 1888 году «авторучку с вращающимся наконечником» запатентовал американец Джон Лауд из Массачусетса. Правда, напоминала она скорее большой маркер с крупным вращающимся шариком от подшипника на конце – писать таким устройством было весьма проблематично. Сам Лауд был дубильщиком кож и предполагал использовать ручку для маркировки кожи, но так и не довел свое изобретение до ума. До 1918 года идея шарика в ручке так или иначе была закреплена еще в 350 патентах, выданных в США – но все они были далеки от совершенства: протекали, пачкались и застывали, накрепко схватывая шарик и не давая ему вращаться. Вот почему первенство в изобретении современной шариковой ручки отдают все-таки Ласло Биро, сумевшему подобрать идеальный состав чернил и придумать четкую систему их подачи через шарик.
В 1942 году братья эмигрировали в Аргентину и почти сразу наладили там выпуск своих шариковых ручек на деньги местного инвестора Хуана Мейна. Небольшая фабрика штамповала ручки Birome – к фамилии изобретателя добавили первый слог фамилии инвестора – тысячами. И несмотря на совсем не демократическую поначалу цену, ручки раскупали влет. Интересно, что в Аргентине все шариковые ручки до сих пор называют «бироме» – вне зависимости от бренда.
В 1944 году Ласло Биро решил обеспечить своими шариковыми ручками США. Он продал лицензию на производство двум большим компаниям – и уже потирал руки в ожидании грандиозного успеха, но вдруг узнал, что шариковые ручки уже давно продаются на американском рынке. Отличий от оригинала – никаких, только название другое, Reynolds Rocket. Дело оказалось вот в чем. Буквально на старте продаж в Аргентине одной «бироме» обзавелся коммивояжер из США Милтон Рейнольдс. Вернувшись домой, он проанализировал рынок, не нашел ничего подобного и запатентовал шариковую ручку Ласло на свое имя.
Рейнольдс в итоге поставил на идею все – он распродал все свое имущество, наладил на эти деньги производство шариковых ручек и, размахивая полученным патентом, перекрыл возможность выхода на американский рынок для Ласло. Так что в США первые ручки появились под названием Reynolds Rocket, и продавались они по 12 долларов за штуку. Биро, заранее не позаботившийся о защите своего изобретения патентом в США, попытался оспорить действия экс-коммивояжера через суд, но не вышло. Защитники Рейнольдса и вовсе выдвинули версии, что Биро ничего не изобретал – в пример приводили того же дубильщика Джона Лауда. Этот аргумент был принят судом, но вскоре сослужил дурную службу самому Рейнольдсу: производство шариковых ручек тут же освоили сразу несколько предприятий США.
Европейские бизнесмены оказались честнее. В 1945-м патент на производство шариковых ручек у Биро купил французский предприниматель Марсель Бик. Осознав, что 80% стоимости ручки приходится на стержень, он решил производить его из дешевого пластика. «Пусть она будет одноразовой, но дешевой», – решил Бик, основав компанию Bic, мирового лидера по производству одноразовых шариковых ручек.
После того как Ласло Биро зафиксировал успех своего изобретения на рынке и начал получать за него достойный роялти, он потерял к ручкам всякий интерес. С 1947 года новым делом жизни этого разностороннего человека стала живопись. Он умер в 1985 году в Буэнос-Айресе, а уже со следующего года в его день рождения в Аргентине стали праздновать – и празднуют до сих пор – День изобретателя.
Художник Лев Збарский любил веселье.. Его рисунки украшали книги Эренбурга, Чуковского и Евтушенко, сам же Лев Збарский с женой, прозванной «самым красивым оружием Кремля», украшал светскую жизнь советской Москвы.Художник Лев Збарский был знаменит не только своим творчеством, но и яркой жизнью в богемной среде «золотой» советской молодежи. Первый денди Москвы, обладатель личной мастерской, он всегда был окружен именитыми друзьями и прекрасными женщинами. Но свою легкую жизнь в СССР он при первой же возможности в 1972 году обменял на свободу, эмигрировав сначала в Израиль, а затем в Америку.Феликс-Лев Збарский родился в ноябре 1931 года в Москве в семье биохимика Бориса Ильича Збарского – ученого, ответственного за бальзамирование и дальнейшее хранение тела Ленина. Двойное имя отец дал мальчику в честь людей, которых он больше всех уважал: химика Льва Карпова и Феликса Эдмундовича Дзержинского. Лев же ещ е в детстве увлекся рисованием – случилось это в Тюмени, где он оказался с отцом, опекавшим эвакуированное в 1941-м из Москвы тело Ленина. Поездка, кстати, отложилась в памяти мальчика на всю жизнь – мумифицированный Ленин ехал с ними в одном купе: родители заняли верхние полки, Лева с мертвецом по-братски разделили нижние.В Москву семья вернулась в 1945 году. Окончив через четыре года школу, Лев поступил было во ВГИК, но после первого курса перевелся в Московский полиграфический институт на художественно-оформительское отделение редакционно-издательского факультета. Учился он блестяще, а вот в глазах партии выглядел не очень. Характеристику ему в конце обучения выдали следующую: «Хоть и принимал участие в общественной жизни института, но комсомольские и общественные поручения выполнял не всегда охотно и добросовестно. Недостаточно дисциплинирован». Это не помешало Збарскому защитить в 1955 году дипломную работу и дебютировать как зрелому художнику-иллюстратору, оформив детскую книгу «Связная Цзинь Фын» Николая Шпанова.Уже через год Гослитиздат доверил молодому Збарскому оформить том избранных произведений Юрия Олеши. Почти все нашли его рисунки крайне талантливыми. «Лично для меня хрущевская оттепель началась с рисунков Збарского, – признавался Сергей Довлатов. – По-моему, его иллюстрации к Олеше – верх совершенства». Того же мнения были и профессиональные художники – о сдержанном, но изысканном оформлении книги говорили как о «прорыве» в иллюстрации. На обложке книги он создавал предчувствие безмятежности и легкости. Иллюстрации же самой книги, напротив, были наполнены тяжелыми архитектурными пейзажами Петербурга, выполненными в серых, холодных тонах.Вслед за этим Збарский проиллюстрировал воспоминания французского певца и актера Ива Монтана «Солнцем полна голова», а также пьесы Уильяма Сарояна и Жан-Поля Сартра. Сотрудничество с издательством «Искусство» привело его к экспериментам с собственным, уникальным рисованным шрифтом. Это сегодня в арсенале дизайнеров – множество шрифтов различных стилей. В середине же прошлого века необычные шрифты всегда создавались вручную. Большинство художников избегали этой кропотливой каллиграфической работы, Збарский же, предпочитая тонкие моно-линии, менял стили шрифтов в каждой своей новой работе будто играючи.Это он иллюстрировал путевые записи Ильи Эренбурга, сборник стихотворений Евгения Евтушенко «Яблоко», собрания сочинений Корнея Чуковского, а также сборник пьес Генриха Бёлля. Всего за 15 лет работы в СССР Лев Збарский оформил около 70 изданий – как правило, с самыми крупными тиражами.Востребованность, заработок и известность сказывались на образе жизни Збарского. Он был в центре всех светских раутов – да и сам устраивал у себя в мастерской одни из лучших вечеринок в советской Москве. На одной из них он познакомился с известной манекенщицей, чье имя не сходило с советских и западных афиш – «самым красивым оружием Кремля», «Красной Королевой», «советской Софи Лорен» Региной Колесниковой. В начале 60-х Колесникова приняла предложение Льва о замужестве, став Збарской.Но брак Регины и Льва оказался неидеальным. Накатившая на обоих волна влюбленности вскоре сменилась непониманием – у пары были слишком разные представления о семейной жизни. Регина была готова посвятить жизнь ему и поддержанию семейного очага, он же хотел видеть в ней лишь музу, кружащую в веселом танце его жизни, а не у кухонной плиты. Она мечтала о детях, Лев же, узнав о ее беременности, был – мягко сказать –огорчен. Регине пришлось сделать аборт. Знавшие Збарского утверждали, что он вообще никогда не хотел иметь детей и «даже предупреждал своих пассий, чтобы те не вздумали вдруг беременеть и рожать».Смиренный шаг Регины не спас семью. Сначала Лев Збарский увлекся актрисой Марианной Вертинской, а затем и вовсе ушёл к Людмиле Максаковой, которая, кстати, родила ему сына. Регина пыталась заглушить свою боль антидепрессантами, но даже они не могли унять ее. В 1970-м – после попытки самоубийства – с признаками сильнейшей депрессии она попала в психиатрическую больницу. Со временем ей все же удалось вернуться на подиум, но горечь от неудач в личной жизни, а также многочисленные слухи о ее работе на КГБ и ее интимных связях с высокопоставленными членами ЦК преследовали ее. В ноябре 1987 года она умерла от отравления снотворным.К этому времени Збарский уже 15 лет проживал за границей. Не изменяя своим принципам относительно семьи и детей, он эмигрировал один. Сначала в Израиль, а в 1972-м – в США. В Америке он обосновался в Нью-Йорке – купил роскошный лофт, обустроил новую мастерскую. Но творчество его уже было не так востребовано, как в СССР. Последние годы жизни он посвятил преподаванию техники рисунка и дизайна в Fashion Institute of Technology в Нью-Йорке.Лев Збарский скончался в одиночестве в одном из хосписов США в феврале 2016 года от рака легких. Вскоре после его смерти по российскому телевидению показали сериал «Красная королева», главной героиней которого стала Регина Колесникова, сам он выведен как герой под фамилией Барский. Впрочем, лично знавшие Збарского говорят, что кинообраз совершенно не соответствует правде."
На сайте есть сериал,где немного о Льве Збарском-"Красная королева (Красота по-советски)" и "Подлинная история Красной Королевыдок. фильм.
Владимир АШКЕНАЗИ
Говорят, Хрущев был умным человеком. Но пианист Владимир Ашкенази был еще умнее.
Многие считают Владимира Ашкенази невозвращенцем. Это не соответствует действительности. Ашкенази выехал на Запад совершенно легально. Вот как это случилось. (Если верить мемуарам Хрущева, кстати, довольно правдивым.)
Ашкенази был, что называется, выездным. Женился на исландке. Продолжал гастролировать за рубежом. И каждый раз возвращался обратно. Даже каждый раз покупал заранее обратный билет.
Как-то раз они с женой были в Лондоне. Ашкенази обратился в советское посольство. Сказал, что жена больше не хочет ехать в Москву. Спросил, как ему быть.
Посол доложил все это министру Громыко. Громыко сообщил Хрущеву. Хрущев, как явствует из его мемуаров, сказал:
— Допустим, мы прикажем ему вернуться. Разумеется, он не вернется. И к тому же станет антисоветским человеком.
Хрущев так и выразился дословно:
«Зачем нам плодить антисоветского человека?»
И продолжал:
— Дадим ему заграничный паспорт. Пусть останется советским человеком. Пусть ездит, куда ему вздумается. А когда захочет, пусть возвращается домой.
Домой Ашкенази так и не вернулся. Но своих родных от притеснений уберег. Все закончилось мирно и пристойно...
Не зря говорят, что Хрущев был умным человеком. Владимир ГОРОВИЦ
Соломон Волков написал книгу "Чайковский по Баланчину". Книга вышла по-английски, имела успех. В ней приводились любопытные сведения о Чайковском.
Исключительная тяга к музыке обнаружилась у Пети Чайковского в раннем детстве. Он готов был просиживать за роялем круглые сутки. Родители не хотели, чтобы он переутомлялся. Запрещали ему играть слишком много.
Тогда он начинал барабанить по стеклу. Однажды он так увлёкся, что стекло разбилось. Мальчик поранил руку...
Волков преподнёс экземпляр своей книги знаменитому Горовицу. Был совершенно уверен, что маэстро её не прочтёт. Поскольку Горовиц, как многие великие художники, был занят исключительно собой.
И вот однажды с Горовцем беседовали журналисты. И Горовиц сказал:
"В детстве я готов был просиживать у рояля круглые сутки. Родители не хотели, чтобы я переутомлялся. Запрещали мне играть слишком много. Тогда я начинал барабанить по стеклу. Однажды так увлёкся, что стекло разбилось. И я поранил руку..."
Волков, рассказывая эту историю, почти ликовал:
- Значит, он всё-таки прочитал мою книгу! Владимир ВЫСОЦКИЙ
Высоцкий рассказывал:
«Не спалось мне как-то перед запоем. Вышел на улицу. Стою у фонаря. Направляется ко мне паренек. Смотрит, как на икону: «Дайте, пожалуйста, автограф». А я злой, как черт. Иди ты, говорю...
...Недавно был я в Монреале. Жил в отеле "Хилтон" И опять-таки мне не спалось. Выхожу на балкон покурить. Вижу, стоит поодаль мой любимый киноактер Чарльз Бронсон. Я к нему. Говорю по-французски: «Вы мой любимый артист...» И так далее... А он мне в ответ: «Гоу!..» И я сразу вспомнил того парнишку...»
Заканчивая эту историю, Высоцкий говорил:
— Все-таки Бог есть! Арам ХАЧАТУРЯН
Хачатурян приехал на Кубу. Встретился с Хемингуэем. Надо было как-то объясняться. Хачатурян что-то сказал по-английски. Хемингуэй спросил:
— Вы говорите по-английски? Хачатурян ответил:
— Немного.
— Как и все мы,— сказал Хемингуэй. Через некоторое время жена Хемингуэя спросила:
— Как вам далось английское произношение?
Хачатурян ответил:
— У меня приличный слух... Вера СТРАВИНСКАЯ
Томас Манн говорил о Вере Стравинской:
- Это типичная русская красавица!...
Кстати, её отец был француз, мать - шведка.
В молодости Стравинская была женой англичанина Шиллинга. Понравилась Таирову. Он пригласил её в свой театр. Представляя молодую актрису труппе говорил:
- Не было ни гроша, да вдруг - Шиллинг...
Затем она была женой художника Судейкина. Показывая её друзьям Судейкин восклицал:
- Обратите внимание на её плечи! Обратите внимание на её талию!..
Однажды к нему заехал Стравинский. Услышал:
- Обратите внимание на её шею!..
Стравинский проявил исключительное внимание. Вера Артуровна на долгие годы стала его подругой. А затем и женой. Рудольф НУРЕЕВ
Я чувствую себя в долгу перед Нуреевым. Хотя мы даже не знакомы. Дело вот какого рода.
У моего отца был враг по фамилии Коркин, номенклатурный администратор. Этот тип в разные годы заведовал несколькими культурными учреждениями. И всегда увольнял откуда-нибудь моего отца. Коркин уволил его из Пушкинского театра. Затем из филармонии. Затем из гастрольно-концертного объединения. И так далее.
А затем произошло следующее. Рудольф Нуреев был звездой Кировского театра. А Коркин был ди-ректором этого театра. Нуреев гастролировал в Париже и сбежал. А Коркина уволили за недостаток бдительности. И он в дальнейшем спился. А потом и умер. И правильно сделал, как говорила Ахмато-ва о другом таком же мерзком человеке...
Так Рудольф Нуреев отомстил за моего отца. Михаил БАРЫШНИКОВ
В Ани-Арборе состоялся форум русской культуры. Организовал его незадолго до смерти издатель Карл Проффер. Ему удалось заполучить на этот форум Михаила Барышникова.
Русскую культуру вместе с Барышниковым представляли шесть человек. Бродский - поэзию, Соколов и Алешковский - прозу.
Мирецкий -живопись. Я, как это не обидно,- журналистику.
Зал на две тысячи человек был переполнен. Зрители разглядывали Барышникова. Каждое его слово вызывало гром аплодисментов.
Остальные помалкивали. Даже Бродский остался в тени.
Вдруг я услышал, как Алешковский прошептал Соколову:
- До чего же вырос, старик, интерес к русской прозе на Западе!
Соколов удовлетворённо кивал:
- Действительно, старик, действительно... Роман ЯКОБСОН
Роман Якобсон был косой. Прикрывая рукой левый глаз, он кричал знакомым:
— В правый смотрите! Про левый забудьте! Правый у меня главный! А левый - это так, дань формализму...
Хорошо валять дурака, основав предварительно целую филологическую школу!..
Якобсон был веселым человеком. Однако не слишком добрым. Об этом говорит история с Набоковым.
Набоков добивался профессорского места в Гарварде. Все члены ученого совета были — за. Один Якобсон был — против.
Но он был председателем совета. Его слово было решающим.
Наконец коллеги сказали:
— Мы должны пригласить Набокова. Ведь он большой писатель.
— Ну и что?— удивился Якобсон.— Слон тоже большое животное. Мы же не предлагаем ему возглавить кафедру зоологии! Александр ГОДУНОВ
Ещё будучи юношей, Годунов отрастил длинные волосы. Всю жизнь его заставляли постричься. В школе. В Большом театре. Перед гастролями.
Годунов ссылался на Маркса , Энгельса, Чернышевского.
Чиновники восклицали:
- Вот именно! Но это же было давно. Это уже не модно.
И они поглаживали свои блестящие лысины.
Потом Годунов бежал на Запад. И здесь его кудри всем понравились.
Даже лысеющий Бродский их с удовлетворением отметил. Александра ДАНИЛОВА
Молодая Данилова оказалась на Западе.
Подвизалась в мюзик-холлах. Тут ею заинтересовался Дягилев. Назначил что-то вроде просмотра.
Данилова сказала:
- Я была хороша для Мариинского театра. Так уж и вам как-нибудь подойду...
Дягилев кивнул:
- Она права...
И отменил просмотр. А через год Данилова стала звездой его труппы. Гидон КРЕМЕР
Кремер — человек эксцентричный. Любит действовать наперекор традициям. Часто исполняет авангардные произведения,
не очень-то доступные рядовым ценителям. Что приводит в ужас его импресарио.
Если импресарио нервничает, проданы ли билеты, Кремер говорит:
— А чего беспокоиться? В пустом зале — резонанс лучше! Владимир СПИВАКОВ
Спивакова долго ущемляли в качестве еврея. Красивая фамилия не спасала его от антисемитизма. Ему не давали звания. С трудом выпускали на гастроли. Доставляли ему всяческие неприятности.
Наконец Спиваков добился гастрольной поездки в Америку. Прилетел в Нью-Йорк. Приехал в Карнеги-холл.
У входа стояли ребята из Лиги защиты евреев. Над их головами висел транспарант:
"Агент КГБ - убирайся вон!"
И ещё:
"Все за права советских евреев!"
Начался концерт. В музыканта полетели банки с краской. Его сорочка была в алых пятнах.
Спиваков мужественно играл до конца. Ночью он позвонил Соломону Волкову. Волков говорит:
- Может после этого тебе дадут "Заслуженного артиста"?
Спиваков ответил:
- Пусть дадут хотя бы "Заслуженного мастера спорта"... Михаил ШЕМЯКИН
Шемякина я знал ещё по Ленинграду. Через десять лет мы повстречались в Америке. Шемякин говорит:
- Какой же Вы огромный!
Я ответил:
- Охотно меняю свой рост на Ваши заработки...
Прошло несколько дней. Шемякин оказался в дружеской компании. Рассказал о нашей встрече.
"... я говорю - какой же Вы огромный!
А Довлатов говорит - охотно меняю свой рост на Ваш...(Шемякин помедлил)... талант!"
В общем, мало того, что Шемякин - значительный художник. Он ещё и талантливый редактор... Максим ШОСТАКОВИЧ
Кошмар сталинизма даже не в том, что погибли миллионы. Кошмар сталинизма в том, что была развращена целая нация.
Жёны предавали мужей. Дети проклинали родителей. Сынишка репрессированного коминтерновца Пятницкого говорил:
- Мама ! Купи мне ружьё! Я застрелю врага народа - папку!..
Кто же открыто противостоял сталинизму?
Увы, не Якир, Тухачевский, Егоров или Блюхер. Открыто противостоял сталинизму девятилетний Максим Шостакович.
Шёл 1948 год. Было опубликовано знаменитое постановление ЦК. Шостаковича окончательно заклеймили как формалиста.
Отметим, что народные массы при этом искренне ликовали. И как обычно, вырожали своё ликование путём хулиганства. Попросту говоря, били стёкла на даче Шостаковича.
И тогда девятилетний Максим Шостакович соорудил рогатку. Залез на дерево И начал стрелять в марксистско-ленинскую эстетику. Альфред ШНИТКЕ
Долгие годы считалось, что Альфреда Шнитке недооценивают отечественные музыкальные власти. Что, в общем-то, соответствовало действительности. Так, его не отпускали в Австрию читать курс современной музыки.
Затем произошла такая история. Гидон Кремер поехал на Запад. Точнее в Германию. Играл там скрипичный концерт Бетховена. Причём с каденциями Шнитке.
Что такое каденции, знают не все. Это виртуозные миниатюры, фантазии на темы концерта. Что-то вроде связок, которые дописываются интерпритаторами Бетховена.
По традиции их сочиняют в манере девятнадцатого столетия. У Шнитке же отношения с традициями напряжённые. В результате каденции его прозвучали несколько экстравагантно. Даже немецкие критики пришли от них в ужас. Чего тогда ждать от советских критиков?!..
История не кончается. Воронежский симфонический оркестр должен был исполнять произведение Шнитке. Власти дали согласие. Но тут взбунтовались рядовые музыканты. Обратились в горком партии. Заявили, что это "сумбур вместо музыки". Низкопоклонство перед Западом. И так далее. В результате исполнение музыки Шнитке было запрещено.
Короче говоря, существует, разумеется, такая проблема - "Художник и власть". Но есть и другая, более серьёзная проблема - "Художник и толпа" Владимир ЯКОВЛЕВ
Это фотография сделана в психиатрической больнице. На снимке запечатлён художник Яковлев. Бахчинян, например, считает Яковлева лучшим из московских художников. Вернее самым талантливым.
Кстати, Бахчинян до определённого момента считал Яковлева вполне здоровым.
Однажды Бахчинян сказал ему:
- Давайте я запишу номер вашего телефона.
- Записывайте. Один, два три...
- Дальше.
- Четыре, пять, шесть, семь, восемь ... И Яковлев досчитал до пятидесяти.
- Достаточно,- прервал его Бахчинян,- созвонимся... Олег ЦЕЛКОВ
Когда-то Целков жил в Москве и очень бедствовал. Евтушенко привёл к нему Артура Миллера. Миллеру понравилась работы Целкова.
Миллер сказал:
- Я хочу купить вот эту работу. Назовите цену.
Целков ехидно прищурился и выпалил давно заготовленную тираду:
- Когда Вы шьёте брюки, то платите двадцать рублей за метр габардина. А это, между прочим не габардин.
Миллер вежливо сказал:
- И я отдаю себе в этом полный отчёт.
Затем он повторил:
- Так назовите же цену.
- Триста! - выкрикнул Целков.
- Триста? Чего? Рублей?
Евтушенко за спиной высокого гостя нервно и беззвучно артикулировал:
"Долларов! Долларов!"
- Рублей? переспросил Миллер ?
- Да уж не копеек! - сердито ответил Целков.
Миллер расплатился и, сдержанно попрощавшись, вышел. Евтушенко обозвал Целкова кретином...
С тех пор Целков действовал разумнее. Он брал картину. Измерял её параметры. Умножал ширину на высоту. Вычислял, таким образом, площадь. И объявлял неизменную твёрдую цену:
- Доллар за квадратный сантиметр! Виталий КОМАР и Александр МЕЛАМИД
Комар и Меламид придумали соцарт.
Издеваются над покойными вождями социализма.
Я бы на их месте вёл бы себя поосторожнее. Недаром Бахчинян уверяет:
- Если воскреснет Сталин, первыми будут ликвидированы госбезопасностью Комар и Меламид. Элем КЛИМОВ
У Климова был номенклатурный папа. Член ЦК. О Климове говорили:
- Хорошо быть левым, когда есть поддержка справа... Сергей ЮТКЕВИЧ и Григорий АЛЕКСАНДРОВ
Юткевич снял несколько парадных фильмов о Ленине. Все же и у него есть как минимум одно творческое достижение.
Юткевич открыл Высоцкого.
Юткевич был руководителем театра МГУ. Нужно было организовать в пятидесятые годы концерт для иностранных студентов. Обратились за помощью к Юткевичу. Юткевич сказал:
— В студии МХАТа есть одаренный парень. Исполняет собственные песни. Вроде бы на четвертом курсе, у Массальского.
Фамилию забыл...
У Юткевича была отличная память. Но он говорил:
— Когда рекомендуешь артиста, надо, чтобы его поискали. Тогда к нему отнесутся с уважением...
Концерт состоялся. В зале присутствовало крупное начальство. И даже секретарь ЦК Поспелов. Высоцкий имел огромный успех.
Но товарищ Поспелов выкрикнул:
— Прекратить!
К счастью, оргвыводов не последовало. Времена были сравнительно либеральные. Молодой Александров был учеником Эйзенштейна. Ютился у него в общежитии Пролеткульта. Там же занимал койку молодой Иван Пырьев.
У Эйзенштейна был примус. И вдруг он пропал. Эйзенштейн заподозрил Пырьева и Александрова. Но потом рассудил, что Александров — модернист и западник. И старомодный примус должен быть ему морально чужд. А Пырьев — тот, как говорится, из народа...
Так Александров и Пырьев стали врагами. Так наметились два пути в развитии советской музыкальной кинокомедии. Пырьев снимал кино в народном духе. («Богатая невеста», «Трактористы».) Александров работал в традициях Голливуда. («Веселые ребята», «Цирк».) Джордж БАЛАНЧИН и Соломон ВОЛКОВ
Баланчин жил и умер в Америке. Брат его, Андрей, оставался на родине, в Грузии. И вот Баланчин состарился.
Надо было подумать о завещании. Однако Баланчину не хотелось писать завещание. Он твердил:
— Я грузин. Буду жить до ста лет! Знакомый юрист объяснил ему:
— Тогда ваши права достанутся брату. То есть ваши балеты присвоит советское государство.
— Я завещаю их моим любимым женщинам в Америке.
— А брату?
— Брату ничего.
— Это будет выглядеть странно. Советы начнут оспаривать подлинность завещания.
Кончилось тем, что Баланчин это завещание написал. Оставил брату двое золотых часов. А права на свои балеты завещал восемнадцати любимым женщинам. Волков начинал как скрипач. Даже возглавлял струнный квартет. Как-то обратился в Союз писателей:
— Мы хотели бы выступить перед Ахматовой. Как это сделать? Чиновники удивились:
— Почему же именно Ахматова? Есть и более уважаемые писатели — Мирошниченко, Саянов, Кетлинская...
Волков решил действовать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.
Ахматова выслушала и сказала:
— Я боялась только, что это когда-нибудь закончится...
Прошло несколько месяцев. Ахматова выехала на Запад.
Получила в Англии докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.
Англичане задавали ей разные вопросы — литература, живопись, музыка.
Ахматова сказала:
— Недавно я слушала потрясающий опус Шостаковича. Ко мне на дачу специально приезжал инструментальный ансамбль.
Англичане поразились:
— Неужели в СССР так уважают писателей?
Ахматова подумала и говорит:
— В общем, да... Иосиф БРОДСКИЙ
БРОДСКИЙ перенёс тяжёлую операцию на сердце. Я навестил его в госпитале. Должен сказать, что Бродский меня и в нормальной обстановке подавляет. А тут я совсем растерялся.
Лежит Иосиф - бледный, чуть живой. Кругом аппаратура, провода и циферблаты. И вот я произнёс что-то совсем неуместное:
- Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов...
Действительно, что-то подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде было довольно решительным. Вот я и сказал:
- Евтушенко выступил против колхозов...
Бродский еле слышно ответил:
- Если он против, я - за."
Юмор Сергея Довлатова — одна из драгоценных черт его замечательного таланта.
Не только Бродскому — всем деятелям культуры русского зарубежья посвящают эту книгу авторы
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга родилась при следующих обстоятельствах. У Марианны Волковой сидели гости. В том числе - Довлатов.
Марианна показывала гостям свои работы.
— Это Барышников,— говорила она,— Евтушенко, Ростропович...
Каждый раз Довлатов монотонно повторял:
— Я знаю про него дурацкую историю...
И вдруг стало ясно, что это готовая книга. Друзья спросили:
— Значит, там будут слухи? И сплетни?
— В том числе и сплетни... А что?
Ведь сплетни характеризуют героев так же полно, как нотариально заверенные документы. Припомните сплетни о Достоевском.
Разве они применимы к Толстому? И наоборот...
В общем, книга готова. Суть ее в желании запечатлеть черты друзей. А может быть, в желании запечатлеть себя.
Недаром Марианна говорила:
— Люди, которых мы фотографируем, тоже разглядывают нас через объектив.
Ведь память, изящно выражаясь,— это единственная река, которая движется наперекор течению Леты. Василий АКСЕНОВ
Аксёнов ехал по Нью-Йорку в такси.
С ним был литературный агент. Американец задаёт разные вопросы. В частности:
- Отчего большинство русских писателей-эмигрантов живёт в Нью-Йорке?
Как раз в этот момент чуть не произошла авария. Шофёр кричит в сердцах по русски:" Мать твою!.."
Василий говорит агенту: "Понял?" Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
В двадцатые годы Шостакович создал оперу"Нос". Ставить её хотел Мейерхольд. Однако не успел. А в тридцатые годы было уже не до этого. Рукопись Шостаковича пылилась в кладовке. Большого театра.
В пятидесятые её обнаружил Геннадий Рождественский. Решил завладеть её, чтобы сохранить для потомков. Но, увы, бесценная рукопись числилась"единицей инвентарного хранения".
Рождественский пошёл на хитрость. Заменил рукопись Шостаковича литографированным экземпляром "Фауста".
В 1974 году опера "Нос" была поставлена в камерном театре. Дирижировал Рождественский.
А дальше - триумф, грамзаписи, международные премии...
Прав был друг Шостаковича музыковед Иван Соллертинский. Ещё в тридцатом году Соллертинский написал про многострадальную оперу эссе: "Нос - орудие дальнобойное!" Наталья ГОРБАНЕВСКАЯ и Анатолий НАЙМАН
20 августа 1968 года советские войска оккупировали Чехословакию. 25 августа в Москве состоялась знаменитая демонстрация протеста.
Среди других в ней участвовала Горбаневская. Вышла на Красную площадь с грудным ребёнком.
Все участники демонстрации были арестованы. Горбаневскую пощадили из-за детей. Привлекли её в качестве свидетельницы.
Как-то вызвали её на допрос. Кто-то поинтересовался, указывая на её сына:
- Это тоже свидетель?
- Нет, - ответила Горбаневская, - подозреваемый...
Найман был не только замечательным поэтом. Он был самым язвительным человеком в Ленинграде. Он говорил колкости даже Ахматовой.
Как-то раз я представил Найману одного моего знакомого из Центрального ЛИТО. Найман спросил его:
- Вы поэт?
Мой приятель с достоинством кивнул.
Найман предложил:
- Прочтите строчки три... Виктор НЕКРАСОВ
Отмечалась годовщина массовых расстрелов у Бабьего Яра. Шёл неофициальный митинг. Среди участников был Виктор Платонович Некрасов. Он вышел к микрофону, начал говорить.
Раздался выкрик из толпы:
- Здесь похоронены не только евреи!
- Да, верно,- ответил Некрасов,- верно. Здесь похоронены не только евреи. Но лишь евреи были убиты за то, что они - евреи... Марья и Андрей СИНЯВСКИЕ
Синявский говорил:
- Хорошо, когда опаздываешь, немного замедлить шаг...
Марья Васильевна своеобразно реагирует на письма. Она их даже не распечатывает. Ей кажется, что это не порок, а интересная, даже метафизическая особенность характера. При этом Марья Васильевна занимается самой разнообразной деятельностью.В том числе предпринимательской. Ведёт идейную борьбу. Поддерживает отношения с большим количеством людей. Однако писем не распечатывает. Друзья указывают на конвертах:
"Деньги"
Или:
"Чек!"
Или "Потрясающая сплетня о Максимове!"
Даже это не всегда помогает... Наум КОРЖАВИН
Накануне одной литературной конференции меня предупредили:
- Главное, не обижайте Коржавина.
- Почему я должен его обижать?
- Потому, что Коржавин сам вас обидит. А вы, не дай Бог, разгорячитесь и обидите его. Не делайте этого.
- Почему же Коржавин меня обидит?
- Потому что Коржавин всех обижает. Вы не исключение. Поэтому не реагируйте. Коржавин страшно ранимый.
- Я тоже ранимый.
- Коржавин - особенно. Не обижайте его...
Началась конференция. Выступление Коржавина продолжалось четыре минуты. Первой же фразой Коржавин обидел всех американских славистов. Он сказал:
- Я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей...
Затем Коржавин обидел целый город Ленинград, сказав:
- Бродский - талантливый поэт, хоть и ленинградец...
Затем он произнёс несколько колкостей в адрес Цветкова, Лимонова и Синявского. Ну и меня, конечно, задел. Не хочется вспоминать, как именно. В общем, получилось, что я рвач и деляга.
Хорошо Войнович заступился. Войнович сказал:
- Пусть Эмка извинится. Только пусть извинится как следует. А то я знаю Эму. Эма извиняется так:
"Извините, конечно, но вы - дерьмо". Юз АЛЕШКОВСКИЙ и Владимир ВОЙНОВИЧ
В присутствии Алешковского какой-то старый большевик рассказывал:
- Шла гражданская война на Украине. Отбросили мы белых к Днепру. Распрягли коней. Решили отдохнуть. Сижу я с ординарцем Васей. Говорю ему:
- Эх, Вася ! Вот разобьём беляков, построим социализм - хорошая жизнь лет через двадцать наступит! Дожить бы !..."
Алешковский за него докончил:
- И наступил через двадцать лет - тридцать восьмой год!
Войнович рассказывал:
"Шесть лет я живу в Германии. Языка практически не знаю.Ассимилироваться в мои годы трудно. Да и не к чему. И всё-таки постепенно осваиваюсь. Кое-что начинаю соображать. И даже с немецким языком проблем всё меньше.
Однажды шёл я через улицу. Размечтался и чуть не угодил под машину. Водитель опустил стекло и заорал:
"Du bist ein Idiot".
И я, - закончил Войнович, - неожиданно понял, что этот тип хотел сказать..." Виктор ШКЛОВСКИЙ
Как-то раз мне довелось беседовать со Шкловским. В ответ на мои идейные претензии Шкловский заметил:
— Да, я не говорю читателям всей правды. И не потому, что боюсь. Я старый человек. У меня было три инфаркта. Мне нечего бояться. Однако я действительно не говорю всей правды. Потому что это бессмысленно. Да, бессмысленно...
И затем он произнес дословно следующее:
— Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки... Эрнст НЕИЗВЕСТНЫЙ
У Неизвестного сидели гости. Эрнст говорил о своей роли в искусстве. В частности, он сказал:
— Горизонталь — это жизнь. Вертикаль — это Бог. В точке пересечения — я, Шекспир и Леонардо!..
Все немного обалдели. И только коллекционер Нортон Додж вполголоса заметил:
— Похоже, что так оно и есть...
Раньше других все это понял Юрий Любимов. Известно, что на стенах любимовского кабинета расписывались по традиции московские знаменитости.
Любимов сказал Неизвестному:
— Распишись и ты. А еще лучше — изобрази что-нибудь.
Только на двери.
— Почему же на двери?
— Да потому, что театр могут закрыть.
Стены могут разрушить. А дверь я всегда на себе унесу… Юрий ЛЮБИМОВ
Шли съёмки фильма "Кубанские казаки". Молодой Любимов исполнял там небольшую роль. Была инсценирована пышная колхозная ярмарка. Фрукты, овощи, воздушные шары. Короче, всяческое изобилие.
Подошла какая-то местная бабка и спрашивает Любимого:
- А скажи, родимый, из какой это жизни вы представляете?..
В этот момент, как уверяет Любимов, зародились его идейные сомнения. Галина ВИШНЕВСКАЯ
Это было в пятидесятые годы. Мой отец готовил эстрадный спектакль «Коротко и ясно». Пригласил двух молодых артисток из областной филармонии. Роли им предназначались довольно скромные. Что-то стан-цевать на заднем плане. Что-то спеть по мере надобности.
На худсовете одну артистку утвердили, другую забраковали. Худрук Ленгосэстрады Гершуни сказал моему отцу:
— Пожалуйста, мы эту вашу Галю зачислим в штат актрисой разговорного жанра. Репетируйте. Пусть она играет все, что надо. Но петь... Уж поверьте мне как специалисту — петь она не будет... Мстислав РОСТРОПОВИЧ
Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возра-жало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
— Напишите докладную. «Ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена». Что-то в этом духе.
Ростропович взял лист бумаги и написал:
«Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена».
И для убедительности прибавил — «Галина Вишневская».
Это подействовало даже на советских чиновников. Кирилл и Нолда КОНДРАШИНЫ
Кондрашин полюбил молодую голландку. Остался на Западе. Пережил как музыкант второе рождение. Пользовался большим успехом.
Был по человечески счастлив.
Умер в 1981 году от разрыва сердца. Похоронен недалеко от Амстердама.
Его бывшая жена говорила знакомым в Москве:
- Будь он поумнее, всё могло бы кончиться иначе. Лежал бы на Новодевичьем. Все бы ему завидовали. Евгений НЕСТЕРЕНКО и Ираклий АНДРОНИКОВ
Известно, что вокалисты пользуются определенными льготами. В частности, им раньше присваивают звания. Вроде бы они раньше уходят на пенсию. И так далее.
Многим это кажется несправедливым. Что и выразил как-то Евгению Нестеренко один приятель-скрипач.
Нестеренко спросил его:
— Ты шубу летом носил?
— Нет,— удивился приятель.
— А петь на весу тебе случалось?
— Нет,— еще больше удивился приятель.
— Так вот,— отчеканил Нестеренко,— проделай следующее. Надень в июле шубу. Подвесь себя за шиворот. И потом спой что-нибудь. Узнаешь, что такое оперное искусство...
У писательницы Ольги Форш была дача. Если не ошибаюсь, в Тярлеве, под Ленинградом.
Раз к ней в гости приехал Ираклий Андроников. До глубокой ночи развлекал Ольгу Форш своими знаменитыми историями. Наутро соседка по даче жаловалась:
— У Ольги-то Дмитриевны полдюжины мужиков ночевало. Даром что старуха. А как разошлись — не заметила. Один-то вроде к электричке побежал. А остальные? Может, в окно сиганули под утро? Чтобы не было от людей срамотищи... Лев ЗБАРСКИЙ
Лично для меня хрущёвская оттепель началась с рисунков Збарского. По-моему, его иллюстрации к Олеше - верх совершенства.
Впрочем, речь пойдёт о другом.
У Збарского был отец, профессор, даже академик.
Светило биохимии.
В 1924 году он собственноручно мумифицировал Ленина.
Началась война. Святыню решили эвакуировать в Барнаул. Сопровождать мумию должен был академик Збарский.
С ним ехали жена и малолетний Лёва.
Им было представлено отдельное купе. Лёвушка с мумией занимали нижние полки.
На мумию, для поддержания её сохранности, выдали огромное количество химикатов. В том числе - спирта, который удавалось обменивать на маргарин...
Недаром Збарский уважает Ленина.
Благодарит его за относительно счастливое детство. Андрей БИТОВ
В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил поэта Вознесенского.
Это был уже не первый случай такого рода. И Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела.
И тогда Битов произнес речь. Он сказал:
— Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу вам, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А, следовательно — простите. Ибо я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.
— Ну и как было дело? — поинтересовались судьи.
— Дело было так. Захожу я в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте,— воскликнул Битов,— мог ли я не дать ему по физиономии?!.. Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Одна знакомая поехала на дачу к Вознесенским. Было это в середине зимы. Жена Вознесенского, Зоя,встретила её очень радушно. Хозяин не появлялся.
- Где же Андрей?
- Сидит в чулане. В дублёнке на голое тело.
- С чего это вдруг?
- Из чулана вид хороший на дорогу. А к нам должны приехать западные журналисты. Андрюша и решил: как появиться машина - дублёнку в сторону! Выбежит на задний двор и будет обсыпаться снегом. Журналисты увидят - русский медведь купается в снегу. Колоритно и впечатляюще! Андрюша их заметит, смутится. Затем, прикрывая срам, убежит.
А статья в западных газетах будет начинаться так:
"Гениального русского поэта мы застали купающимся в снегу..."
Может, они даже сфотографируют его. Представляешь - бежит Андрюша с голым задом, а кругом российские снега! Рита РАЙТ- КОВАЛЕВА
Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Федоровна спросила:
— У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверное, я должен был ответить — у вас. Но я сказал:
— У Риты Ковалевой.
— Что за Ковалева?
— Райт.
— Переводчица Фолкнера, что ли?
— Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
— Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
— Без всякого сомнения. Панова задумалась и говорит:
— Как это страшно!.. Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
— Романы Курта страшно проигрывают в оригинале... Святослав РИХТЕР
Министр культуры Фурцева беседовала с Рихтером. Стала жаловаться ему на Ростроповича:
— Почему у Ростроповича на даче живет этот кошмарный Солженицын?! Безобразие!
— Действительно,— поддакнул Рихтер, - безобразие! У них же тесно. Пускай Солженицын живет у меня...
Продолжение-----
Мессинг пришелся, что называется, в жилу. Вся страна тогда хором бредила созданием нового человека — личности, которая сумеет воспарить над жалкими рамками, установленными природой. Образ сверхчеловека витал над замызганными кухнями коммуналок, бараками, высотками, кабинетами и заводскими цехами. Фантастические романы шли на ура, центральная пресса мало чем от них отличалась. Страна жила иллюзиями и с готовностью распахнула свои объятия маленькому испуганному фокуснику, который так никогда и не смог в этих могучих дланях освоиться. Или хотя бы разобраться, что тут к чему.
Зато ему пришла телеграмма от Сталина, с благодарностью. Что телеграмма — никчемный клочок бумаги. Но она спасла ему жизнь
Началась война, Сима сгинула в захваченном Минске, и Вольф скучал по ней, но продолжал гастролировать с уже новыми спутницами. Самолет Красной армии он действительно купил — на все сделанные им сбережения (коих было не много не мало миллион). Правда, он не собирался покупать самолет, а мечтал приобрести себе древний замок в Польше (бедный Вольф так до конца и не понял идею национализации собственности). Но его арестовали, кричали на него в НКВД и даже приставили маузер к носу, поэтому Вольф сперва упал в обморок, а потом подписал все бумаги.
Зато ему пришла телеграмма от Сталина, с благодарностью. Что телеграмма — никчемный клочок бумаги. Но она спасла ему жизнь, когда в 1942-м Вольф поддался на уговоры встреченного им в Ташкенте польского беженца Абрама Калинского и решил бежать в Иран, переведя часть заново заработанных денег в золото. Абрам подвел Вольфа к границе и оставил в какой-то сторожке, куда и пришли оповещенные Калинским энкавэдэшники, после чего Мессинг несколько месяцев провел в тюрьме.
Телеграмма Сталина все же сыграла свою роль. Крупные чины испугались брать на себя ответственность за притеснение человека, которого благодарил в газетах сам генсек, и Мессинга в конце концов освободили
Вольф мессинг и собаки Но в целом его судьба сложилась вполне удачно. Концерты шли отлично, известность Вольфа росла с каждым днем. Жители Страны Советов, отлично приученные к дисциплине и большие специалисты в том, чтобы быть как все, на сцене превращались в послушных манекенов. И чего ждать от замученных войной и властями людей, когда и в нормальной обстановке на одного скептика всегда найдутся двадцать с радостью уверовавших — эту пропорцию Мессинг знал очень хорошо. Он встретил Аиду Рапопорт, ставшую его женой и ассистенткой. Смерть Сталина и последующая оттепель только увеличили его аудиторию и гонорары. И когда на сцене появился Михвас, горевший желанием описать биографию гения, Мессинг не стал возражатодолжение после
Для артиста вымышленная биография — это святое
Хотя что он мог рассказать? Как в детстве они с отцом опрыскивали сад от вредителей? Как учитель иешивы, краснея, пытался объяснить маленькому Вевеле, что жители Содома вовсе не съесть гостей Лота хотели, а «…ну, есть такие порочные люди, которые смотрят на мужчин, как на женщин»? Как в ташкентском СИЗО его, объявившего голодовку, насильно кормили взболтанными яйцами — через шланг?
Жизнь каждого человека полна забавных, грустных, а то и черных страничек, но Михвасу требовалось нечто иное, а именно полномасштабная героическая эпопея. И в биографию Мессинга промаршировали строевым шагом Эйнштейны, Фрейды и Ганди, втиснулись Скотленд-Ярд и агентство Пинкертонов, и грустный усатый маршал Пилсудский подкатил на большой черной машине к дому великого мага с корзиной шампанского и бриллиантов… Почему Мессинг не протестовал? А зачем ему было протестовать? Во-первых, человек слаб; во-вторых, человеку нужны приличные доходы, да и слава, между прочим, какая-никакая. А защита от полковников, которые размахивают маузерами перед ни в чем не повинными людьми? В конце концов, он же никому не раскрывает кухни своих трюков, он же артист. А для артиста вымышленная биография — это святое. Ведь это же не обман, это искусство, сказка, пришедшая в жизнь, а люди всегда хотят сказок.
К тому же война уничтожила почти все архивы в Европе, смела с лица земли таможни и редакции, мэрии и заставы, оставила гигантские лакуны в подшивках газет и записях радиопередач — никто и не разберет, что там происходило на самом деле. Все равно весь мир за железным занавесом, дороги туда нет, и все эти Японии и Бразилии почти нереальны и недостижимы, как Лу
После этого о Мессинге было написано еще несколько трудов, например Татьяны Лунгиной или Варлена Стронгина. Но они всегда базировались на автобиографии Мессинга как на основном источнике всех сведений о нем.
Зрители
«С самим Мессингом трудно было говорить — он плохо изъяснялся по-русски», — писала потом исследовательница Лунгина. Все правильно. Великий чтец мыслей и сверхчеловек так за всю жизнь и не мог по-настоящему освоить ни одного иностранного языка.
Зато он всегда с радостью пользовался возможностью побеседовать с людьми на идиш, как, например, в той камере ташкентского СИЗО, где он три месяца просидел с беженцем Игнатием Шенфельдом, которому и исповедовался в предчувствии неминуемой казни. Шенфельду тоже удалось выжить, правда, он провел в лагерях долгие годы. И спустя десятилетия он, став истинным биографом Мессинга, опубликовал свои воспоминания и исследования. Но так как ничего интересного про мощь потусторонних миров, телекинез и сверхъестественные способности духа человеческого Шенфельд сообщить не смог, то и работа его была оставлена без внимания. Кому нужны скучные факты про жизнь маленького, вечно испуганного фокусника? Мессинг был прав: раз люди хотят чуда, неумно и недальновидно им в нем отказыват
Вольф Григорьевич Мессинг умер в 1974 году от болезни сердца. На его сберегательной книжке имелся почти миллион рублей, но артист жил в маленькой двухкомнатной квартире, не имел почти ничего ценного, а из близких существ при нем была только любимая болонка. Правда, на похороны пришло много-много журналистов. Не знаем, как для мировой психологической науки, а вот для нас он сделал немало хорошего
Мнение эксперта
На наши вопросы отвечает психотерапевт центра «Медсервис Плюс» Борис Матвеевич Левин.
— Скажите, доктор, гипноза не существует?
— Это довольно обычное состояние человека. — То есть как это?
— Спросонок, например. Когда вы отвечаете на телефонные звонки, бредете в туалет, заворачиваете на кухню, чтобы что-нибудь сжевать, а потом ложитесь в постель и просыпаетесь, имея лишь смутные воспоминания о том, что было. Или вообще без воспоминаний. — Картина знакомая, мы так всю жизнь проводим… но ведь это не гипноз. Гипноз — это когда врач над тобой пассы делает и приказывает: «Спать! Спать!»
— Можно и пассы. И мелькающий круг перед глазами можно. А можно просто поговорить с пациентом — главное, чтобы он пожелал впасть в транс.— А против желани — Против — не получится. Во всяком случае если речь идет о нормальном, здоровом человеке. — А Мессинг, говорят, сумел кассира банковского загипнотизировать и мешок денег вынести.
— Мало ли что говорят. Впрочем, если кассир до этого дня три не спал, то такое могло бы случиться. — Ну хорошо, допустим, пациент сам захотел загипнотизироваться — расслабился, впал в транс, сидит такой беспомощный, за себя не отвечает… Вы могли бы ему приказать сделать что-нибудь этакое…
— Банк ограбить?
— Ну, например.
— У вас совершенно дикие представления о гипнозе. Обычно им пользуются для того, чтобы разговорить пациента, позволить ему высказать свои проблемы, о которых сложно будет говорить в состоянии полного бодрствования. Хотя бы потому, что он может в этом состоянии их не помнить. Представьте, что у дома есть парадная лестница и черный ход. Мы хотим кого-то из хозяев позвать, но с парадного они не слышат. Идем, звоним в черный. Есть вероятность, что оттуда человека проще будет достать. А может быть, и нет — и там все, наоборот, досками крест-накрест забито. Память, сознание — очень сложная вещь, многослойная, перегруженная.
— А как операции под гипнозом без наркоза делают?
— Боль можно отключить во время сеанса, но гарантий нет. Если раздражение сильное, рецепторы могут дать о себе знать в самый неожиданный момент. Закодировать теоретически тоже можно, но практически… Когда человек просыпается, он берет над собой контроль, уже не подсознанием так называемым оперирует, а здравым смыслом. Который и подскажет ему, что грабить банк — затея глупая.
25 октября 2019
Телепат, гипнотизер, почти колдун. Он не был шарлатаном. Просто он считал людей идиотами.
Если ты, дорогой читатель, когда-нибудь знакомился с книгами и статьями, посвященными творческому пути уникального экстрасенса Мессинга, и эти книги еще сохранились у тебя дома, то можешь пойти, собрать их и выкинуть в помойку. (Кроме книги В.Л. Стронгина «Судьба пророка», изд-во «АСТ Пресс». Кстати, спасибо «АСТ Пресс» за фотографии для оформления статьи.) По крайней мере, на книжных полках будет меньше всякого барахла для скапливания пыли — прямая выгода здоровью как физическому, так и психическому. Все официальные истории Мессинга — это бред чистой воды.
Единственный бесспорный факт — это то, что он родился в последних годах девятнадцатого века в Российской империи, в Польше, в местечке Гура-Кальварья, в семье бедного еврея, державшего небольшой сад. Дальше начинается раздвоение личности. Тяжелое, надо сказать.
Краткий конспект автобиографической книги «Я — телепат»
К отроку то и дело приходят хасидские старцы и, выстраиваясь в очередь, пророчат ему великую судьбу. Вольф начинает чувствовать в себе Силу и принимается кудесничать напропалую: он видит грядущее и проникает ясным взором сквозь покровы минувшего. С талантливым юношей спешат встретиться такие выдающиеся умы Европы, как Шолом-Алейхем, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейду и еще всякие-разные по мелочи.
Он гастролирует в Варшаве, Вене и Берлине. Его коронный номер — впадение в кататонический транс на несколько дней. Во время этих трансов он покоится в стеклянном гробу перед взорами изумленной публики и выглядит при этом как «труп святого».
Его слава растет, люди тысячами стекаются в Краков, чтобы узнать свою судьбу из уст прорицателя. Мессинг едет в Индию (там встречается, понятное дело, с Махатмой Ганди), Японию, Америку, Австралию… Блистает в свете, разыскивает пропавшие драгоценности аристократов, общается с первыми лицами государств, раскрывает сеть международных контрабандистов…
В конце концов Вольф распоясывается до того, что на одном из концертов предсказывает падение Гитлера, а это последняя вещь, которую стоит делать еврею в гитлеровской Европе. Голову Мессинга оценивают в 200 000 марок (гигантская сумма по тем временам).
Приходится бежать обратно в Польшу, а потом, с началом войны, в СССР. Здесь его слава возрастает многократно. На свои гонорары Мессинг покупает несколько самолетов для Красной Армии, и сам Сталин присылает ему благодарственную телеграмму. После чего генералиссимус просит Мессинга продемонстрировать свои способности: вынести из советского банка 100 000 рублей. Под наблюдением работников НКВД Мессинг блистательно гипнотизирует кассира (доведя его в конечном счете до сердечного приступа) и получает деньги по пустой бумажке.
Кроме того, Мессинг помогает Сталину воспитывать младшего сына, указывает день смерти старшего, отговаривает Василия Сталина лететь на самолете с командой «Спартака» (самолет рухнул, и все футболисты погибли)… В общем, творит много громких дел. Автобиография заканчивается серединой 50-х, то есть тем моментом, когда она и была написана.
Теперь нужно выяснить, кому мы должны сказать спасибо за всю эту ахинею. И редакция вынуждена скромно потупиться и шаркнуть ножкой, потому что, разумеется, без нашего собрата по перу тут не обошлось.
Автобиография Мессинга от первого до последнего слова вдохновенно состряпана Михаилом Васильевичем Хвастуновым, пишущим под псевдонимом М. Васильев (а среди коллег более известным как Михвас). Даже трудно сказать, кто более гениален — Мессинг, сводивший с ума нехитрыми фокусами на своих концертах тысячи советских граждан, или Михвас, окончательно превративший экстрасенса в сказочное чудище.
Эти двое общались всего неделю — и что мог поведать напористому журналюге замученный, робкий и крайне плохо изъясняющийся по-русски Мессинг? Правду? Правду читать никто не станет. И 80% гонорара (а именно такую сумму вытребовал себе Михвас) окажутся копейками, если тираж будет жалким, а переизданий не состоится. И Мессингу тоже нужна приличная биография — иначе кто будет ходить на его концерты?
А правда выглядела довольно уныло. Ну, бежал четырнадцатилетний мальчик из дома с бродячим цирком. Работал коверным. Чистил лошадей и чинил обувь танцовщицам. Потом выступал в паноптикуме, где, лежа в стеклянном ящике, изображал японца Такамуру, «который сорок дней не ест ничего, только пьет сельтерскую». Крайняя худоба загримированного юного Вольфа внушала зрителям почтение, а ел он по ночам. И неплохо ел — получая по пять злотых в день, он отъелся настолько, что с ролью Такамуры через полгода пришлось распрощаться.
Потом Вольф попал в ассистенты к чтецу мыслей на расстоянии и досконально узнал все трюки, при помощи которых факиры незаметно для зала общались с ассистентами. Обычно они сводились либо к подмене записок из зала, либо к кодовым словам и интонациям, обозначавшим предметы и действия, которые выступающему надо совершить.
«Отгадывать содержимое карманов было легко, — вспоминал Мессинг. — Ну что носит в кармане взрослый человек? Платок, очки, часы, монеты. У нас был список до ста предметов, за каждым из которых была закреплена своя комбинация обычных фраз ассистента: «Что у меня в левой, я сказал в левой руке? А в правой что? А еще точнее?» Но вот детей я остерегался. Дети могут таскать с собой все, что угодно: стекляшки, дохлых мышей, стреляные гильзы…»
Когда Вольф начал выступать самостоятельно, он трясся на сцене от ужаса. Постоянная боязнь разоблачения была его кошмаром. Он крайне осторожно вводил в программу новые номера, а в качестве ассистенток всегда предпочитал своих жен или любовниц — только им, любящим женщинам, он мог довериться полностью и в их присутствии чувствовал себя более защищенным.
Тем не менее дрожал, потел и заикался Мессинг на выступлениях всю жизнь — это и составляло его фирменный стиль. Людям казалось, что это бурлит его мистическая энергия, а у него от волнения обычно болел живот… И никогда его не переставали изумлять легковерие и покорность людей. Если Вольф велел им прыгать с закрытыми глазами, они прыгали, приказывал плясать — плясали...
Когда Вольф начал выступать самостоятельно, он трясся на сцене от ужаса
Конечно, испытуемые чувствовали себя на сцене еще более затравленными и потерявшимися, чем сам гипнотизер, и он выбирал из публики добровольцев с наиболее доверчивыми и доброжелательными лицами… Но, с другой стороны, может, действительно водятся за ним, Вольфом, некие мистические силы?
И все же, как только состояние финансов позволяло Вольфу отказаться от концертов, он тут же оседал дома и переходил в статус ясновидящего по переписке. Давал в газеты объявления и предлагал посылать письма с вопросами о вечном, плюс 2 злотых и почтовая марка на обратный ответ. Рассылая гороскопы и рекомендации, Мессинг чувствовал себя куда увереннее, чем во время шоу, тем более что проколы время от времени все-таки случались.
Выступления в гимназиях и лицеях «с целью приобщения школьников к психологической науке и гипнозу в виде поучительного развлечения», к примеру, почти всегда кончались фиаско. Противные, невоспитанные мальчишки кривлялись, перепрятывали искомые вещи, а уж чего только не водилось в их карманах… Спасительные призывы «Не думайте все сразу! Вы мешаете мне сосредоточиться. Я прошу пана в первом ряду не мурлыкать про себя этот мотивчик — пан меня сбивает!», после которых взрослые стушевывались и охотно принимали вину за проваленный «опыт» на себя, не помогали с циничными подростками.
Ни в каких Америках и Япониях Мессингу, конечно, побывать не пришлось — на какие деньги? Откуда они у бедного еврея, промышляющего гипнозом и гороскопами, он же не держит обувной лавки, в которую каждый день ездит мадам Ротшильд с дочерьми? И на каком языке он беседовал бы с уважаемым паном Ганди? Вольф и по-польски объяснялся через пень-колоду, единственным языком, которым он хорошо владел, был родной идиш.
И по-русски он не говорил, за что сильно ругал себя, когда, бежав вместе с десятками тысяч евреев из захваченной Гитлером Польши, оказался под Брестом, а потом в Белостоке. Спустя несколько месяцев голодовок и ночевок по случайным знакомым Мессинг решился отправиться в дом культуры, где набирали артистов для агитбригад.
А вот дальше действительно начинаются чудеса. То, что Мессинг выжил, кажется невероятным. По всем законам жанра его должны были немедленно схватить как опасного шпиона-сумасшедшего и отправить на великие стройки Родины.
Вместо этой печальной, но закономерной концовки происходит неожиданное: «польскому телепату» позволяют выступить перед партийными работниками. Появляется и симпатичная переводчица-ассистентка Сима, которую Вольф быстро натаскивает на самое элементарное — передачу сигналов по руке через рукопожатие, несколько кодовых фраз… И Мессингу разрешено выступать перед публикой. С ним подписывают договоры на такие суммы, о которых он и мечтать не мог. Газеты начинают пропагандировать советского экстрасенса, гастрольный список занимает половину карты СССР, а из еще неохваченных городов летят заявки на визит нового чуда."
Соломон без всякого преувеличения является самым славным и великим царем Израиля. Сын Давида и Вирсавии, он стал самым прославленным и могущественным монархом древности. В его время израильское царство достигло пика своего могущества и процветания. Историю восшествия на престол и дальнейшую судьбу этого человека можно прочитать в третьей книге Царств.Огромное богатство, мудрость, построенный храм, который соперничал по красоте и великолепию с чудесами света, все это связано с именем Соломона. На страницах Писания содержится довольно подробное изложение всех этих событий. По некоторым оценкам, его состояние эквивалентно 1 трлн. долларов. Не даром летописец утверждал, что серебро во времена царствования обесценилось и приравнивалось к цене обычного песка и камней. " И сделал царь серебро в Иерусалиме равноценным с простыми камнями (3-Царств 10:27 RST)Обладая мудростью, дарованной Богом, "как песок на берегу моря" он изрекал притчи и сочинял стихи. Управляя государством, руководствуясь божьими принципами, страна росла, росло и благосостояние ее жителей.Но был один маленький нюанс, который в конце концов сыграл злую шутку и низвел практически на нет все его достижения.Женщины. Гарем царя насчитывал тысячу жен. Это были лучшие представительницы из всех соседних племен и государств. Пребывая во дворе царя, они привнесли в него и свои религиозные взгляды и принципы. В конце концов, царь повелел поставить и соорудить рядом с Храмом различные капища и места поклонения Астарте, Ваалу и другим финикийским божествам и в какой то мере принимая участие в празднествах и обрядах, он и не заметил как уклонился от пути предначертанным ему Богом.
История Израиля и правление Соломона омрачились национальной катастрофой. Некогда единое, после смерти царя, оно было разделено на Северное куда входили десять колен и южное Иудея, с центром в Иерусалиме и двумя оставшимися коленами. Престарелый царь уже не мог исправить положение и ему оставалось только сетовать и горевать. Выслушав приговор пророка, который обещал, что в его дни не будет разделения, он покорно ждал времени, когда окончатся его дни. Как раз этот момент его жизни ознаменовался написанием одной из самых красивых книг Ветхого Завета, Екклесиаст.
"Суета сует" и "всему свое время" эти знаменитые фразы именно из этой книги. Думаю, что практически каждый человек хотя бы однажды слышал эти слова. Прочитать ее рекомендую, там есть над чем подумать.
Итак, Соломон, будучи старцем, измотанный, опечаленный и разочарованный пишет свой главный труд. Книга пропитана пессимизмом. Суета-сует, вот один из часто повторяющихся выводов. Ничего не имеет смысла, "живому псу лучше, чем мертвому льву" "горше смерти - женщина" Богатство, власть, удовольствия, все было подвластно царю, "все, что желали глаза мои я делал". Самые красивые женщины, самые лучшие одежды, все, что тогда мог предложить мир, все это было доступно Соломону. И знаете к какому выводу он в конце концов пришел?.
"Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека"
(Бояться Бога — значит признать Его силу, Его величие, Его власть, Его святость, — и из-за этого уважать и почитать Бога. Страх Божий является здоровым страхом, а не каким — то видом фобии, который испытывают люди....)
Комментариев Александр Грин, Александр Лупенко, Александр Птушко, Александр Юровский, Алексей Нагорный, Алые паруса, Анастасия Вертинская, Василий Лановой, Елена Черемшанова, Иван Переверзев, Николай Волков, Олег Анофриев, Павел Волков, Сергей Мартинсон, Сергей Ромоданов
"Алые паруса" — советский фильм для взрослых и детей 1961 года, снятый режиссёром Александром Птушко на базе киностудии "Мосфильм" по одноименной повести Александра Грина.
Александр Грин писал свою повесть — феерию* в 1916-1922 годах, но с перерывом в 1919 году, когда его призвали в Красную Армию и позже сильно заболел тифом. Сам он позже вспоминал как пришла идея написания: "У меня есть "Алые паруса" — повесть о капитане и девочке. Я разузнал, как это происходило, совершенно случайно: я остановился у витрины с игрушками и увидел лодочку с острым парусом из белого шёлка. Эта игрушка мне что-то сказала, но я не знал — что, тогда я прикинул, не скажет ли больше парус красного, а лучше того — алого цвета, потому что в алом есть яркое ликование. Ликование означает знание, почему радуешься. И вот, развёртывая из этого, беря волны и корабль с алыми парусами, я увидел цель его бытия".
* Феерия — французский театральный жанр, отличительными признаками которого являются фантастические сюжеты и зрелищные визуальные эффекты, в том числе пышные декорации и механические сценические эффекты.
Повесть "Алые паруса" Грин посветил своей второй супруге Нине Николаевне.
По воспоминаниям Анастасии Вертинской она пришла на пробы в спортивном костюме, с короткой стрижкой и совершенно не понравилась режиссёру, который не увидел в ней милую и мечтательную Ассоль. Но всё же гримеры переодели 15-летнюю девочку в платье, и надели парик, тогда внешность молодой актрисы разительно изменилась, и Александр Птушко отдал роль ей. Хотя роль Ассоль принесла всесоюзную славу и любовь Анастасии Вертинской, но сама актриса придирчиво относится к своему исполнению, по её словам: "Я тогда толком не знала, что делать перед камерой, как двигаться и что говорить".
Озвучила Ассоль более опытная актриса — Нина Гуляева.
Съёмки проходили в Пицунде, Баку, Алупке, Коктебеле и Ялте летом 1960 года. Роль парусника "Секрет" исполнила баркентина "Альфа".
Существует история, что Василий Лановой, воспользовавшись служебным положением, подговорил команду судна "Альфа" подойти поближе к городскому ялтинскому пляжу и, спустившись на шлюпку, добрался до берега и поздравил свою супругу с днём рождения букетом цветов на глазах у изумлённых отдыхающих.
Существуют отличия фильма от книги, например:
В книге действие происходит в начале 20 века, а в фильме примерно в середине 19.
По фильму Грей полностью порывает с родителями, а в книге его мама ждет из странствий, а также даёт деньги на покупку "Секрета".
В первый год проката картину посмотрело более 22 млн. советских граждан.
Мнение о том, что, с точки зрения психиатра, не существует психически здоровых людей, есть лишь недообследованные, довольно расхожее. Впрочем, о понятии нормы в психиатрии я уже вам рассказывал — есть, есть такое. Теперь же хочу предложить вашему вниманию то, какими видятся критерии психологического здоровья психотерапевту. Точнее, конкретному психотерапевту, Альберту Эллису. Коллеги наверняка знакомы с его моделью рационально-эмоциональной поведенческой психотерапии. Вот в рамках этой самой модели он и выводит 13 критериев психологического здоровья человека. Итак, знакомьтесь, кто ещё не:
1. Соблюдение собственных интересов.
Своя рубашка человеку разумному и эмоционально здоровому традиционно ближе к телу, он, как правило, в первую очередь соблюдает личные интересы и ставит их хотя бы немного выше интересов других людей. Он жертвует собой до определенной степени ради тех, кто ему дорог, но никогда полностью не уходят в это. Жертвенность как самоцель — это не его метод.
2. Социальный интерес.
Или, другими словами, наблюдение за интересами других и их соблюдение. Тут всё рационально и продиктовано прежде всего личным интересом: мол, я же хочу ходить в этот клуб и иметь ровные и спокойные отношения вот с этими соседями, вот этими знакомыми и вон теми интересными и полезными товарищами. Я ведь существо социальное (коллективное, стадное, нужное подчеркнуть). Ergo, неплохо бы соблюдать уставы этих монастырей — хотя бы формально. А моя свобода размахивать руками заканчивается там, где начинается свобода чужого носа (вариантов фразы и её авторства много, можете поглядеть вот тут, к примеру)
3. Самоуправление.
Здоровый человек, как правило, сам несёт ответственность за свою собственную жизнь и за то, на что её потратить. Хотя для достижения своих целей и выполнения собственных планов готов кооперироваться и сотрудничать с другими. Он не нуждается в чьей-либо существенной сторонней помощи и поддержке и не требует её от других, хотя готов принять, если сочтёт, что это полезно и не повлечёт за собой обременительных обязательств.
4. Высокая толерантность к фрустрации.
Психически здоровый человек позволяет себе и другим ошибаться. Ведь все люди, и не ошибается лишь тот, кто ничего вообще не предпринимает. Он пытается изменить нежелательные обстоятельства, которые можно изменить, примиряется с теми, которые он изменить не может, и пытается их должным образом различать — то есть, применяет на практике ту самую молитву о спокойствии духа.
5. Гибкость.
Психически здоровый человек в своем мышлении и общении открыт, гибок и готов приспособиться к меняющимся обстоятельствам, не фанатичен, не ригиден, не ударяется в крайности в оценке и в отношении ни к себе, ни к другим. Он не устанавливает жестких и неизменных правил ни для себя, ни для других.
6. Принятие неопределенности.
Здоровый человек готов признать и принять идею о том, что мы живем в мире вероятностей и случайности, где не существует и, возможно, никогда не будет существовать абсолютной определенности. И такая жизнь в столь вероятностном и неопределенном мире его не ужасает и не сбивает с толку: скорее зачаровывает и восхищает. Конечно, хотелось бы побольше порядка и определённости, особенно в отношении знания обо всех кирпичах сверху и пыльных мешках за углом, но если нельзя — то и ладно, есть каски и хитрые зеркальца.
7. Приверженность творческим занятиям.
Психически здоровый человек — натура творческая, у него есть в запасе интересные задумки, есть интересы, которым он готов посвятить большую часть своего времени. Ибо и самим создателем этой вселенной, как полагает такой человек, двигал интерес: а что получится, если вот так бабахнуть?
8. Научное мышление.
Психически здоровый человек является более объективным, рациональным, думает более научно, чем люди с психическим расстройством. Хотя он способен на глубокие эмоции, он может себя контролировать, рефлексировать свои переживания, действия и представлять их последствия.
9. Принятие себя.
Психически здоровый человек, как правило, умеет радоваться уже лишь тому, что он жив, и принимает сам себя уже только потому, что он жив. Он не оценивает свою внутреннюю значимость по внешним достижениям или по тому, что думают о нём другие: за ярлыками и этикетками не видно сути.
10. Рискованность.
Эмоционально здоровые люди склонны брать на себя риск и пытаться делать то, что они хотят, даже если велика вероятность неудачи. Они смелы, но не безрассудны.
11. Отсроченный гедонизм.
Психически здоровый человек пытается насладиться приятными моментами и стремится к долгосрочному удовольствию в будущем. Он избегает краткосрочных удовольствий, если они будут иметь долгосрочные неприятности.
12. Антиутопизм.
Психически здоровый человек понимает, что ни мир во всём мире, ни рай на земле, ни какая-либо утопия недостижимы. Также он отдает себе отчёт в том, что всех собственных хотелок за одну человеческую жизнь не достичь, и от всех оплеух от жизни и судьбы не увернуться. Поэтому он не стремится достичь полного совершенства или абсолютного счастья. Он не пытается целиком избежать тревоги, депрессии или враждебного отношения других.
13. Ответственность за свои эмоциональные расстройства.
Психически здоровый человек готов принять тот факт, что в своих эмоциональных проблемах и неудачах он в значительной степени виноват сам. И не стремится обвинять других людей или общество в целом в своих неудачах, плохом настроении и дурных мыслях."
— В 98-м году вы потрясающий документальный фильм и телевизионный концерт в одном флаконе под названием «Весь Жванецкий» сделали. На тот момент у многих так называемые бобины еще с 70-х годов с записями Жванецкого хранились, кассеты, а тут полное собрание...
— Ну это да. Там еще штука была в том, что до этого Михал Михалыч большинства хитов, написанных для Райкина, не читал, потому что совершенно непонятно было, как это без райкинской интонации сделать. Как, к примеру, рассказ «В греческом зале» воспроизводить? И таких куча. Ну не будешь же, читая «Дефсит», «Вкус спесфический», как Райкин, присвистывать, но тут эпоха сменилась, райкинские записи — при том, что это классика отечественного юмора и даже сатиры временами — как-то ушли и можно к давно знакомым текстам как к литературному наследию обратиться. Ну просто это еще в конце 60-х звучало, а мы к нему 30 лет спустя вернулись.
Тогда казалось, что Жванецкий написал уже столько, что можно остановиться, — живой классик, икона, но за годы, минувшие после 98-го, у Михал Михалыча еще столько прекрасных текстов родилось — он продолжил не хуже. У вас есть ощущение, что это великий человек и дар его неисчерпаем?
— Понимаете, об этом судить трудно. Когда в самой славе он был, в зале Чайковского его юбилей отмечали — 75-летие, наверное, и разным знакомым какие-то из его монологов прочитать предложили. Я рассказывал о том, как в 77-м или 78-м году в Ленинградском университете имени Жданова (еще строгом идеологическом заведении) вечер в двух отделениях состоялся: Александр Иванов в первом, и он — во втором, и вот выходит на сцену с портфельчиком человек, которого тогда никто, по сути, не знал (кто-то слышал, но, как он выглядит, никто не представлял), какие-то истрепанные листочки достает — видно даже, что они от руки крупно исписаны, и произносит фразу, от которой мы просто в осадок все выпали... А это время уже совсем тотального продовольственного дефицита даже в Питере было, и он читает: «И что смешно — министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит». Первая мысль: «Боже, нас всех заберут! Ну, этот-то ладно — сам напросился, но мы тут при чем?», поэтому, когда Жванецкий на эстраде вообще один стоял (собственно, он да Пугачева), конечно, резонанс был больше, казалось, что вот он-то и заронил нечто такое, чего у других представить совершенно невозможно.
С другой стороны, на дне рождения Владимира Владимировича Познера был, который в частном доме справлялся, и мы с Михал Михалычем напротив оказались. Выпивали, как сейчас помню, кьянти и поддали уже порядочно, а тосты почему-то не произносились. Ну какой-то общий бур-бур такой шел, и вдруг кто-то — наверное, Надежда Соловьева, жена, спохватилась: «А что, даже Михал Михалыч нам ничего не скажет?». Ну и надо же соответствовать...
Понятно, что Жванецкий ни к чему не готовился, — он поднялся и, как частное лицо, ни на какой номер не претендуя, начал произносить то, что обычно в таких случаях принято. Ничем этот тост от множества других не отличался, каждый из нас их 150 раз повторял. ...«В этот день хочется пожелать...», «Знаю тебя столько лет...», но его способ освоения темы и действительности таков, что в итоге на что-то большее, чем тост, вырулил. Вдруг сказал: «Володь, мы в конце 80-х тебя полюбили, когда ты появился, а с тобой — вот эти телемосты, и ты вдруг рассказал нам, что американцы, вообще-то, люди и у них не три глаза. Это можно проповедовать снова, понимаешь, это снова остро, и у меня к тебе пожелание: стой на месте, и наша страна тебя сзади догонит».
И я, и все как-то даже малость протрезвели, потому что никто такого и представить не мог, это как в сказке «Серебряное копытце» Бажова — стукнул, и самоцветы полетели. Ничто такой поворот не предвещало, никто от него репризы и особо глубокого смысла не ждал... Всегда можно же здоровья, новых успехов пожелать и на этом разойтись. На этом, собственно, и разошлись, так застолье закончилось.
Крылатые фразы и устоявшиеся речевые конструкции часто сопровождают определенную жизненную ситуацию. К сожалению, «ничто не вечно под луной», каждый из нас в свое время покинет землю и скорее всего, о каждом из нас скажут так: «О мертвом либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Это и есть полный текст изречения. Высказал его древнегреческий политик и поэт Хилон из Спарты в далеком VI веке до нашей эры. Историк Диоген, живший в III веке нашей эры привел его в своем известном сочинении «Жизнь, учение и мнения прославленных философов». Диоген, живший в III веке нашей эры оставил после себя единственную, написанную в античную эпоху книгу об истории философии. Она состояла из 10 книг, где мыслитель изложил учения древнегреческих мыслителей. Книга содержит не только историю развития философии, но и биографические сведения о Платоне, Пифагоре, Прокле, написанные другими авторами. Так в книге собраны сочинения разных людей, она представляет собой энциклопедию развития науки и мысли тех времен. Со временем фраза «О мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды» утратила последние слова, тем самым ее смысл сильно изменился. В первоначальном значении предполагалось, что об усопших людях, во время их поминовения, можно было говорить лишь быль, вспоминая человека, не приписывать ему ни грехов, ни подвигов. В последствии, люди, в угоду этике, решили не говорить о человеке ничего, кроме хорошего, добавляя к сказанному: «светлая память».
Родился 4 марта 1897 года в Москве в семье педагога. Начальную школу посещал в Тифлисе, с 1911 года проживал в Киеве. В гимназии сблизился с прот. В. В. Зеньковским, председателем Киевского религиозно-философского общества и приват-доцентом Киевского университета.
В 1915 году окончил 7-ю киевскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Киевского университета. В том же году получил золотую медаль за работу «Жозеф де Местр и Константин Леонтьев».
С 1916 году служил в Земском союзе, затем был мобилизован в железнодорожный батальон. Преподавал математику и физику в батальонной школе. В 1916-1917 гг. написал первые богословские работы, опубликованные позже В. И. Экземплярским в ж. «Христианская мысль» («К вопросу о вечных муках», «Тайна любви и таинство брака», «Литургический канон теперь и прежде»). Осенью 1917 года демобилизован по состоянию здоровья, вернулся в Киев, где у него завязалась тесная дружба с архимандритом Спиридоном (Кисляковым), бывшим афонским монахом, а потом полковым священником. После начала революционного вихря они вдвоем стали ходить по казармам и рабочим кварталам с проповедью Слова Божия. В 1918 году, после обстрела Киева, они организовали помощь пострадавшим.
В 1920 году окончил Киевский университет. Весной того же года тяжело заболел туберкулезом и был устроен о. Спиридоном в деревню Красногорку близ мест. Бородянка Киевской губ. на попечении местных крестьян в обмен на обещание устроить в деревне церковь. К осени, когда церковь, переделанная из бывшего помещичьего дома, была готова, Анатолий поправился, и полюбившие его крестьяне стали просить его стать у них священником.
18 августа 1920 года рукоположен во иерея в Успенском соборе Киевл-Печерской лавры, служил в храмах села Андреевка и деревни Красногорка. Постепенно его стали посещать приезжающие из Киева знакомые, приходилось и самому о. Анатолию бывать и служить в Киеве. Новые духовные дети о.Анатолия стали просить его совсем переехать в Киев, а о. Спиридон (Кисляков) нашел другого юного священника, согласившегося поехать в деревню - Венглинского Николая.
С 1921 года о. Анатолий - настоятель домового храма Марии Магдалины в Киеве, маленькой (бывшей приютской) церкви барачного типа. Организовал и возглавил сестричество при храме.
В 1922 году выступал на многочисленных лекциях и диспутах против теософии, участвовал в диспуте на тему «Наука и религия» вместе с единомышленниками математиком Б. Н. Делоне и философом В. Ф. Асмусом; читал публичный доклад «Христос и мы» в Христианском студенческом союзе.
По распоряжению властей церковь Марии Магдалины была закрыта под предлогом "близости от детского учреждения". С 1922 года - настоятель храма Иоанна Златоуста, бывшей домовой церкви Киевского религиозно-просветительного общества. Активно боролся с обновленчеством.
В ночь на 4 апреля 1923 года арестован в Киеве по обвинению в "подрыве советской власти путем проповедей", заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. 16 мая 1923 года приговорен Комиссией ОГПУ по административным высылкам к двум годам ссылки в Марийскую автономную обл. Отбывал ссылку в г. Краснококшайске (ныне Йошкар-Ола) вместе с киевским архим. Ермогеном (Голубевым), тайно совершал богослужения на дому. Выступал против обновленцев, за что был арестован в начале 1924 года, освобожден из тюрьмы через три месяца.
После досрочного освобождения из ссылки в конце ноября 1924 года вернулся в Киев и был назначен настоятелем церкви вмц. Варвары при храме Николы Доброго на Подоле, по-прежнему возглавлял сестричество; как пастырь был очень популярен у киевской интеллигенции и студенчества.
После публикации «Декларации» 1927 года осуждал действия заместителя патриаршего местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского). Осенью того же года был одним из авторов Обращения киевлян к митр. Сергию с призывом изменить избранный им курс церковной политики (т. н. Киевское воззвание). В сентябре 1928 года в числе 6 киевских священнослужителей обратился с коллективным письмом к экзарху Украины митр. Михаилу (Ермакову) с протестом против его Декларации в духе политики митр. Сергия. Они заявили, что порывают с митр. Михаилом и вступают в общение с иосифлянским еп. Димитрием (Любимовым). О. Анатолий возглавил киевских иосифлян. В середине октября 1928 года встречался в Ленинграде с главным иосифлянским идеологом прот. Феодором Андреевым.
С конца 1928 года служил в Преображенской церкви Киева. Вместе с молодежью общины совершал паломничества в Дивеевский, Саровский и др. монастыри. Весной 1930 года передал за рубеж ряд материалов о гонениях на Церковь в СССР.
14 октября 1930 года арестован в Киеве по обвинению в шпионаже в пользу Польши и антисоветской агитации. 23 октября привлечен к следствию по делу «Всесоюзного центра Истинно-Православной Церкви». Около года находился в московских Лубянской и Бутырской (с 23 ноября 1930) тюрьмах.
Из обвинительного заключения:
"Будучи активным участником к/р организации "Истинно Православная Церковь", связался в ее интересах с заграничными белогвардейскими кругами, которые информировал о положении в СССР. Используя свои связи с белой эмиграцией, пытался вызвать усиление а/с кампании в 1930 г., направив за границу заведомо ложные материалы о положении церкви в СССР. Пытался согласовать к/р деятельность организации "Истинно Православная Церковь" с белоэмигрантским церковниками. Руководил к/р деятельностью ячейки организации в городе Киеве. Участвовал в совещаниях активистов организации на Украине".
3 сентября 1931 года приговорен Коллегией ОГПУ к расстрелу с заменой 10 годами ИТЛ. 28 сентября отправлен по этапу в Карелию.
Из показаний о.Анатолия на допросе 28 августа 1937 г. известно, что в 1930 г. вместе с ним была арестована его жена, Нина Сергеевна. Она была осуждена на три года ссылки по ст.58–11 УК РСФСР. Работала медсестрой в системе лагерей. Проживала в Угличе Ярославской обл. Освободилась в 1933 г. и не работала больше.
О. Анатолий отбывал срок в Свирьском ИТЛ: с 3 октября 1931 года - в Бажанах, а с января 1932 года - в Свирьстрое. 7 ноября 1932 года переведен в Соловецкий лагерь особого назначения, до ноября 1933 г. занимался канцелярской работой в г. Кемь. В 1934 году отправлен в Беломоро-Балтийский ИТЛ на строительство канала: отбывал срок в Парандове, Выгозере, Качкане, Сосновце, с мая по ноябрь 1934 года - в Тунгуде, со 2 ноября 1934 по 15 июня 1937 года - в Надвоицах и с 18 июня 1937 года - в Уросозере.
В лагере работал на лесоповале, был сторожем, пильщиком, экономистом, делопроизводителем, плетельщиком корзин. В свободное время писал читал, занимался английским языком, писал стихи. На каждой новой работе он всегда находил свои положительные стороны: либо больше времени для молитвы, либо "никто не мешает", либо лучше кормят, либо необыкновенная красота природы и.т.д.
Все его письма глубоко оптимистичны. В них и философские рассуждения и суждения о каких-то книгах и описания природы и стихи. О житейских проблемах он пишет вскользь:
"Живу в общем бараке... Барак фундаментальный, хороший, только, прости, клопы неимоверные. В душе что-то твердое, спокойное. Теперь внешние обстоятельства - переброски, лишения, неприятности как-то не затрагивают душевной глубины".
\"Я пишу с нового места. Прибыл сегодня ночью. Долго ли здесь буду - не знаю, но чувствую, что буду недолго и двинусь дальше. Куда? Может быть в Соловки, может быть в другой какой-нибудь край, не знаю. На сердце спокойно и радостно... Внешне все хорошо, только посылки гуляют. Особенно обидно, что сапоги не дошли".
"Последние дни в работе не так отъединен от других, как раньше, не мог сосредоточиться во внутренней своей келье. А от рассеянности и растерянности духовной все внутри обесценивается и блекнет ... Ведь вся радость и вся жизнь во внутреннем сокровище, и когда оно оскудевает в сердце, жизнь становится будничной и осенней. На работу хожу — пилить дрова... Погода стоит необычайная. Дни светлые ясные, хотя день ото дня все холоднее. Скоро нужны будут теплые варежки... Неловко и писать, сколько раз мне их присылали".
"Устаю сильно, и все-таки жизнь кажется такой содержательной, богатой и интересной, и ... впечатление не одной недели и не одного месяца. Первое и самое важное, это та внутренняя задача — строительство внутреннего храма, которая неотступно стоит перед сознанием. Я чувствую, как малы мои усилия, и вижу — за весь пройденный путь даже не положил начала благого. Тут приливы и отливы, и так часто отлив относит назад за прежнюю черту и разрушает как будто уже собранный плод работы".
"Я вот, подводя часто итоги пережитых лет, вижу, как бесконечно я ленив, бездеятелен в самом главном - в духовном делании. С грустью вижу, как проходят годы, а я по-прежнему твержу и никак не могу усвоить азбуку единственной "науки всех наук" - делания духовного".
14 октября 1937 года был арестован в лагере по обвинению в антисоветской агитации. 20 ноября Особой тройкой УНКВД Карельской АССР приговорен к расстрелу.
Расстрелян 3 декабря 1937 года в урочище Сандармох близ посёлка Медвежья Гора (ныне город Медвежьегорск), Карелия, вместе с большой группой заключенных (1-й Соловецкий этап). Похоронен в общей безвестной могиле.
{{Хорошо,что доступ к некоторым архивам есть,и мы узнаём об удивительных,замечательных,талантливых людях! Вечная им память!]
Порой изучение архивов Ленинки подбрасывает удивительные истории. Например, о двух братьях, один из которых, поэт и священник, был расстрелян в 1937 году и канонизирован спустя 44 года, а другой брат, известный учёный, вынужден был вымарывать память о нём из всех архивов.
Профессор и член-корреспондент Академии педагогических наук РСФСР Геннадий Евгеньевич Жураковский завещал свою библиотеку Ленинке. Кроме нескольких тысяч книг, там были рукописи учёного, его письма, фотографии и документы из семейного архива. Библиотекари Ленинки нашли в одной из книг этой коллекции трогательное послание от его жены Прасковьи Иосифовны — в 1942-м она подарила эту книгу мужу на Новый год.
Ни в одной биографии профессора Жураковского нет упоминания о его младшем брате Анатолии, и только случайно, по совпадению фамилий и некоторых фактов биографии, можно сделать вывод о том, что Геннадий и Анатолий были братьями. В примечании к «Материалам к житию» Анатолия есть упоминание о Геннадии:
...прошёл путь типичного советского интеллигента, возлюбившего благополучие и пытавшегося уйти в науку от действительности.
Восстановить историю отношений братьев помогла... опись архива, завещанного профессором Ленинке. Эта едва ли не самая скучная «амбарная книга» стала по-детективному увлекательной: ведь в ней можно было найти подтверждение того, что Анатолий не был на самом деле вымаран из жизни Геннадия.
Мы нашли эти подтверждения: и прямые, и косвенные. Несмотря на то, что имени Анатолия в описи нет — он скрывается за словами «прочие родственники» или «неустановленное лицо»
Профессор хранил у себя тетрадь со стихами, в которую был вложен листок со стихотворением. Его автор в описи назван «неустановленным автором», его написал... Анатолий Жураковский: Этот день был на всё похожий…
Ранним утром в назначенный час
От тюремного жёсткого ложа
На поверку по́дняли нас.
И вставали хмурые люди
От ночных обманчивых чар,
От ночной мечты о чуде
Возвращаясь в дневной кошмар.
Перебранка… Плоские шутки…
Никакому не нужный гомон и крик…
Как всегда были жалки и жутки
Каждый час и каждый миг.
Когда же тени густые сгустились
И на воле зардел закат,
Мы гурьбою длинной спустились
На тюремный мощёный квадрат.
И всё было так знакомо —
Давно опостылевший вид:
Решётка красногодома,
Серый камень — булыжник плит…
Но внезапно всё чудом стало,
Словно в сказе или во сне:
Я увидел: ты в белом стояла
Прислонясь к тюремной стене.
И казалось, что в мир насилья,
Прорезая густую тьму,
Белый ангел простёр свои крылья
И наполнил светом тюрьму.
Это длилось одно мгновенье.
Взор. Движенье безмолвных губ.
Но я явственно слышал пенье,
Слышал голос нездешних труб.
И короткий миг промчался.
Застучал тюремный засов.
Снова кто-то громко ругался,
Сыпал градом кощунственных слов.
Но волна лучей осеняла
Казематы и каменный двор.
И навстречу лучами пылало
Моё сердце в огнях, как костёр.
<Осень 1930>-отец Анатолий Жураковский . Бутырская тюрьма
Анатолий написал стихотворение в 1930 году, сидя в Бутырской тюрьме. Листок со стихами — прямое указание на душевную и духовную связь братьев.
Косвенное подтверждение этой связи — отношения Геннадия Жураковского с философом Валентином Фердинандовичем Асмусом. У Геннадия Жураковского, судя по описи его архива, хранились письма к Валентину Асмусу и напечатанная на машинке рукопись Асмуса — это даёт основание говорить, что Жураковский и Асмус общались. Асмус общался и с Анатолием — в 20-х годах, в Киеве, ещё до переезда в Москву.
Наконец, ещё одно косвенное подтверждение духовного родства братьев — опровержение обвинения Геннадия в «любви к благополучию» от биографов Анатолия. Профессор не только завещал свою библиотеку Ленинке, он передал советскому народу право на опубликование его неизданных работ и на переиздание изданных книг, а также свои трудовые сбережения. На 350 тысяч рублей, отданных Жураковским в советскую казну, в Ивантеевке был построен детский сад — он открыт и сейчас. "
(Геннадий Евгеньевич Жураковский (23.8.1894–10.3.1955) прошел путь типичного советского интеллигента, возлюбившего благополучие и пытавшегося уйти в науку от действительности.«Советский педагог, доктор педагогических наук, член–корреспондент АПН РСФСР (с 1945 г.). Окончил отделение истории искусств и философское отделение (по специальности педагогика) Киевского университета. С 1917 г. преподавал гуманитарные предметы в средней школе, с 1922 г. вел педагогическую и научно–исследовательскую работу в вузах Киева, а с 1934 г. — Москвы. )
До сих пор считалось, что пожилые люди формируют воспоминания точно так же, как молодые, только хуже, поэтому ученые считали главной задачей разработку методов восстановления былых способностей», — рассказывает профессор Карл Питер Гиз из Института психиатрии, психологии и нейробиологии Кинга, — «Однако наши результаты показывают, что это, скорее всего, тупиковый путь, поскольку существует принципиальное биологическое различие в том, как хранятся воспоминания в старости по сравнению с молодостью.
Ученые из команды профессора Гиза проводили опыты на мышах, формируя так называемую контекстуальную память — когда определенные стимулы начинают ассоциироваться с определенными событиями. И надо сказать, что в этом отношении молодые и старые мыши проявили себя фактически одинаково.
Однако на молекулярном уровне память старых и молодых животных имела мало общего.
У молодых работал механизм долговременной потенциации (LTP) — хорошо известный электрофизиологический феномен, связанный с долговременной памятью, проявляющийся в длительном увеличении постсинаптических потенциалов после воздействия на единый синаптический проводящий путь.
А вот у пожилых включался другой, сравнительно недавно открытый процесс запоминания, происходящий в отсутствие аутофосфорилирования треонина-286 α-CaMKII. Здесь формирование долговременной памяти было связано с генерацией мультииннервированных дендритных шипиков (MIS), образующих синапсы с двумя входами.
Было отличие и в свойствах памяти молодых и пожилых грызунов: в первую очередь оно касалось гибкости. У молодых сформированная в экспериментах контекстуальная память оказалась гибкой, то есть относительно легко поддавалась изменениям. Другое дело, возрастная память — она была исключительно ригидной — то, что зафиксировалось в первый раз, оставалось неизменным в любых других условиях.
Ученые смогли доказать, что эта негибкость связана ни с чем иным как с альтернативным биологическим путем возникновения воспоминаний.
Исследователи считают, что найденную возрастную особенность следует учитывать при работе с негативными воспоминаниями пациентов, например, при посттравматическом стрессовом расстройстве.
Cписком самых полезных орехов.
Кешью, который улучшает метаболизм, сердечно-сосудистое здоровье и укрепляет иммунитет.
Лесной орех, который по словам специалистов предотвращает онкозаболевания и полезен тем, кто имеет проблемы с сосудами, а также кормящим матерям (из-за повышения лактации).
Грецкий орех, который опять же улучшает здоровье сосудов и снижают холестерин, а также полезен при запорах.
Далее эксперты упомянули арахис (хотя и отметили, что, строго говоря, это не орех). Арахис содержит антиоксиданты для борьбы со старением и серотонин для бодрости духа.
Кедровые орешки и миндаль, в которых тоже уйма пользы.
В целом, специалисты отметили, что орехи обладают высокой пищевой ценностью за счет высокого содержания жирового компонента (45-60%) и являются высококалорийными продуктами (550-650 ккал в 100 г). Орехи содержат высокое количество калия, магния, кальция, фосфора, железа, селена, марганца, молибдена, никеля, кобальта, витаминов В1, В2, РР, Е, жирных кислот, в том числе Омега 3.
Из-за низкого гипогликемического индекса орехи рекомендуют пациентам с сахарным диабетом.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Способы чистки сосудов головного мозга в домашних усл-usloviyah/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
Чистка сосудов – это эффективный способ профилактики инсульта и атеросклероза. Процедура рекомендована для всех людей, которые желают улучшить самочувствие. О забитости сосудов свидетельствуют частые головные боли, проблемы со сном, скачки давления и шум в голове. Можно в домашних условиях почистить сосуды, чтобы предупредить серьёзные заболевания. Народные средства для чистки сосудов Для чистки сосудов можно использовать лимонно-медовую настойку. Для этого нужно взять 6 цитрусов, 200 мл натурального мёда и столько же оливкового масла. Все ингредиенты тщательно смешиваются и выдерживаются в течение суток,принимать по 1 чайной ложке за 30 мин. пере завтраком.Курс длится месяц, после чего нужно сделать перерыв. Грецкий орех хорошо подходит для чистки сосудов. Он питает мозговые ткани и улучшает работу системы кровообращения. Нужно смешать грецкий орех с мёдом и настоять в течение неели. После следует употреблять натощак трижды в день.
Всем здоровья!!!
Так всё же, где проистекает она, суровая Угрюм-река, в каких пребывает весях? Как найти ее на карте Сибири?
Лучше всего прислушаться к самому Вячеславу Яковлевичу Шишкову. У него, ясное дело, нет прямых указаний, где искать Угрюм-реку. Но есть дневниковые записи о том, где и как впечатляла его, будущего литератора, могучая сибирская природа.
Эти записи и подведут нас к Подкаменной Тунгуске. Однако они просветят читателей не так чтобы враз, а постепенно, по мере высвечивания жизненных перипетий писателя. Поэтому есть нужда изложить историю с кое-какими реками Сибири, где побывал Шишков.
В молодости он проводил гидрологические исследования на многоводной Нижней Тунгуске. Немало провел времени в поселке Ербогачен. Что дало ему, конечно же, интересный материал для описания нравов в сибирских поселениях.
А когда наладилась экспедиция вниз по течению, Вячеслав вместе с товарищами отправился в путь к далекому Енисею. Туда насчитаешь не сотню километров – свыше двух тысяч. Без быстрого моторного продвижения, на одних лишь веслах, пройти весь маршрут было куда как нелегко. Скорее всего невозможно, и всё же экспедиция отправилась в немыслимо дальнюю дорогу.
В наши дни одолеть на моторках столь солидное расстояние вряд ли представится делом простым, а что говорить о стародавних царских временах…
Риск был огромный. Таежные берега – можно догадаться нам – глядели на смельчаков насмешливо. Угрюмо. Точнее: с насмешливой угрюмостью. Этот тяжелый взгляд молодой Вячеслав приметил, оценил, и в дневниковых записях будущего писателя стала сквозить тревога.
Путешественник подробно фиксировал чуть не каждую трудность пути, потому и вставала затем перед людьми, читающими его дневник, реалистическая картина, где ни один факт не затушевывался, не подавался в лирически-романтическом флёре.
Скажете: при чём здесь Подкаменная Тунгуска? Мы потихоньку подойдем и к ней.
Подойдем тогда, когда риск станет уже не просто предсказуемым фактом, а реальным событием. Вопросом жизни и смерти. Как для самого Шишкова, так и для его спутников.
Спуск по течению почему был столь трудным? Река петляла, преграждала проходы в узкостях. То и дело поток воды запирался песчаными отмелями. Да так, что не пройти лодкам. Тогда их – они в записях фигурируют как «шитики» – разгружали, а груз перетаскивали вперед, по каменистым берегам. Иногда приходилось идти навьюченными, словно лошади. Версту, а то и две, прошагаешь к глубокому плесу. Уф, добрались, наконец-то, вот она, способная вода, пригодная для сплава!
Всё бы хорошо. Однако надо раздеваться, возвращаться к шитикам и тащить, тащить лодки, прогребая борозду по гальке и песку.
В горах еще таяли снега, ледяной поток обжигал тела, и у речных путешественников зуб на зуб не попадал. Мокрым, окоченевшим, им некогда было разжигать костры и греться. Сразу надо садиться за весла. И – в путь: до Енисея еще тьма долгих верст.
С каждым днем блекло солнце. Потом его закрыли темные тучи, пролились дожди, ударили холода. Мороз начал сковывать реку. Если судить по записям в дневнике, экспедиция прошла довольно далеко. Но одолела около половины пути лишь, и до Енисея оставалось столько верст, что сосчитать – со счета собьешься.
Двигаться к обжитым местам далекой реки по тунгусскому безлюдью, в страшные здешние холода, пешком – нет, до Енисея не дойти, а погибнуть полная свобода.
Хорошо, что Шишков с товарищами встретил стойбище эвенков – тунгусов, как раньше говорили. Нашелся здесь человек из тех опытных кочевников, которым известен был путь на юг, знакомы и Подкаменная Тунгуска, и Ангара, расположенные в краях более теплых.
Бросили, значит, свои шитики, пошли через тайгу в надежде встретить впереди какое-либо поселение и передать весточку в штаб экспедиции, в далекий Томск.
Какие в захолоделых дебрях проселочно-хоженые дороги, какие утоптанные тропки?
Проводник о них не ведал, но знал ручьи и речушки, впадающие в Подкаменную Тунгуску, ориентировался по сопкам, поскольку в памяти у него отложился рельеф местности и верное направление движения.
А вскоре тайгу завалили снега, и пришлось уже пробиваться не только через буреломы, но и через сугробы, прячущие под собой хоть ямы, а хоть и ледяную воду еще не промерзших до дна ручьев.
На подходе к Подкаменной Тунгуске все выбились из сил. Позади сотни верст без настоящего отдыха. Не отогреться, не выспаться, не поесть нормально, не просушить одежду.
Хочется упасть, забыться, сдаться на милость той самой смерти, что стоит над тобой с неумолимой косой. Здесь пришло к путникам понимание – погибель как никогда близка.
Подкаменная Тунгуска пусть и рядом, но и конец жизни виден уж столь явственно. Так что нет смысла говорить о каком-то риске. О нем, понятно, нет речи в дневниковых записях Шишкова. Единственно, что ощущается, – осознание будущим писателем, насколько велико могущество здешней природы, как трудно спорить с ее угрюмым напором и неизбывной силой.
На Подкаменной Тунгуске отложилось в душе безмерно вымотанного путешественника Вячеслава то понимание природы здешней, реальной жизни и не менее реальной смерти, то эмоциональное начало, которое стало подлинным истоком Угрюм-реки. И – легло в основу знаменитого романа.
Около полутора месяца пробивались к деревеньке, где остановились и послали весточку в штаб. Шли упорно и дошли, смело продвигаясь даже тогда, когда уже над головами свистела смертная коса.
Такая случилась с молодым Шишковым история. Экспедиция преодолела наваждение Угрюм-реки. И все теперь живы, и впечатлений для будущего художника слова – море, неисчерпаемый кладезь знаний о суровой жизни вблизи сибирских рек, в бескрайней тайге. Не стали для него тайной пути зверя лесного в охотничьих угодьях, ни людское рвачество на добычных предприятиях золотого промысла, ни отчаянное прозябание в немногочисленных сибирских поселениях, где жуткая нужда сменялась разгулом редких счастливчиков, объявившихся с мешочками драгоценного песка.
Природа Сибири и природа бытия сошлись в одно целое. Душа рядового гидролога переполнилась, рванулась – выплеснула перед читателями не какой-нибудь пустячок, а могучего порыва объемистое произведение.
Образное живописание получилось у словотворца настолько убедительным, что по сию пору, оставаясь художественной эпопеей, роман существует одновременно и как объект спора.Живет в людях легенда Угрюм-реки. Тайну страстно желают разгадать хоть патриоты-чалдоны, а хоть и все прочие, которым не лень, поглядывая на карту, рассуждать: а где здесь шишковский клад, где он спрятал свою неординарную реку?
Русский писатель (рассказы и романы). Главная тема творчества — настоящее и прошлое Сибири. Роман «Ватага» (1923) — о Гражданской войне. В романе «Угрюм-река» (т. 1-2, 1933) драматические судьбы людей на рубеже 19 — нач. 20 вв., втянутых в мир наживы и стяжательства; колоритные картины купеческого быта, жизни тунгусов.
Историческая эпопея «Емельян Пугачев» (кн. 1-3, 1938-45). Государственная премия СССР, 1946, посмертно), повести, рассказы.
Человек в тюрьме выучивается, он выходит из нее мудрее, спокойнее и гражданственнее
Вячеслав Шишков родился 3 октября 1873 года в городе в Бежецке Тверской губернии. Скончался 6 марта 1945 года.
Писатель, воспевший в своих произведениях Сибирь, родился далеко от этого огромного края. Создатель целой серии сибирских повестей появился на свет в древнем русском провинциальном городке Бежецке Тверской губернии в купеческой семье. Его отец Яков Дмитриевич Шишков, страстный любитель оперного пения и театрального искусства, будучи человеком одухотворенным и художественной натурой, привил мальчику любовь к прекрасному, и это отразилось затем в творчестве писателя. Но начал Слава Шишков свою трудовую биографию с весьма прозаичного занятия: после окончания Вышневолоцкого технического училища он обрел редкую специальность — устроителя водных путей, грунтовых и шоссейных дорог. В девятнадцать лет «Вестенька» (так звали его в детстве) покинул родное гнездо. Вначале работал в Новгородской и Вологодской губерниях, где строил плотины, составлял карты водных путей. Судьба привела его в Сибирь, где он жил с 1894 по 1915 г.г., служил в Управлении Томского округа путей сообщения. Будущий писатель исколесил всю Сибирь — по суше и по воде: вдоль Лены, Енисея, Пинеги, Вычегды, Северной Двины, Сухона, каналов на Шескне и Вышнем Волочке. Благодаря разработанному им проекту был создан знаменитый Чуйский тракт, где теперь высится памятник этому выдающемуся человеку. Во время длительных и порой полных опасности путешествий (однажды его экспедиция чуть не погибла в тайге и спаслась лишь благодаря встрече с кочевниками-тунгусами) наблюдательный молодой человек изучал жизнь простых людей: малоземельных крестьян, золотоискателей, бродяг, политических ссыльных, знакомился с бытом и культурой коренных народов (иртышских казаков, киргизов, якутов). Переполнявшие его впечатления он начал заносить на бумагу, и в 1908 году в газете «Сибирская жизнь» и в журнале «Молодая Сибирь»появляются его первые публикации.
В 1911 году тридцативосьмилетний инженер решается отправить Максиму Горькому два рассказа — «Ванька Хлюст» и «Краля». Он с трепетом и надеждой пишет далекому и лично незнакомому «Алексею Михайловичу»: «Ежели признаете за ними некоторые положительные качества, — помогите мне всплыть на Божий свет. Семь лет я пишу, но держу написанное у себя — все думаю, что еще не выросли крылья… Много шатался по тайге, сталкивался с народом. Нонче в экспедиции на р. Нижнюю Тунгуску едва не погиб. Написал бы подробно, но не смею утруждать…» М. Горький не остался равнодушен к литературным опытам молодого писателя, и вот уже при его содействии рассказы Шишкова печатаются в новом журнале «Заветы», в котором публикуются неореалисты. Он сближается с Р. Ивановым-Разумником, А. Ремизовым, Михаилом Пришвиным, В. Миролюбовым, М. Аверьяновым, которые принимают активное участие в его судьбе.
Хоть и худой человек, а ты говори ему в глаза — хороший, он поверит этому и жизнь свою в гору поведет.
Наиболее значительна из написанного в эти годы Вячеславом Шишковым повесть «Тайга», получившая высокую оценку М. Горького и опубликованная в 1916 году в редактируемом им журнале «Летопись».
В 1915 году Вячеслав Шишков простился с Томском и по творческим соображениям переехал в Петербург. Здесь он встретил революцию, которую горячо приветствовал.
После революции писатель оставляет работу по специальности и целиком посвящает себя литературному труду. В это время выходят циклы его очерков «К угоднику» (1918), «С котомкой» (1922-23), рассказы «Журавли», «Свежий ветер» (оба — 1924), «Таежный волк» (1926) и др., в которых отображены разные грани сибирского характера — сила, воля, цельность, самобытность, чувство собственного достоинства.
Однако нет такого человека, который бы знал себя до дна. Даже вещий ворон не чует, где сложит свои кости
В основу романа «Ватага» (1925) положены подлинные события — борьба партизан из отряда богатыря-старовера Зыкова за народ, правду и Бога в Кузнецком округе Томской губернии.
Повесть «Пейпус-озеро»(1924) также основана на реальных событиях.
Значительным произведением, поставившим Вячеслава Шишкова в ряд наиболее читаемых писателей, стал роман «Угрюм-река» (1933), который он назвал «романом страстей, положенных на бумагу».
Последние годы жизни писателя (1938 — 1945) были посвящены работе над исторической эпопеей «Емельян Пугачев». Он продолжал работу над ней и в осажденном Ленинграде, где выступал с патриотическими статьями и рассказами в газете «На страже Родины». В апреле 1942 уже немолодой, тяжело больной писатель вынужден был уехать в Москву. Гражданский долг оказался сильнее болезни. Он поставил перед собой цель — закончить грандиозный труд.
В тюрьму одни приходят на зимовку: здесь тепло и кормят, другие изнывают в ней, но все ее ругают – проклинают.
Шишков Вячеслав Яковлевич
В июле 1943 года семидесятилетний Вячеслав Шишков пишет в одном из своих писем: «А дух бодр, и творчество бушует, ходит по жилам. Удивляюсь на самого себя! Лишь бы кончить «Пугачева», а там и на отдых можно, в гроб, в землю. Кончу, с народом буду в расчете, все, к чему был призван, посильно завершено. Пусть люди и поскучают, и поулыбаются, и поучатся жизни на моих страницах».
Писатель сдержал данное себе слово и довел труд до конца. Умер он, немного не дожив до Дня Победы, которого так ждал — 6 марта 1945 года.
20 августа 1950 года в городском саду г. Бежецка был открыт памятник Вячеславу Шишкову. 5 ноября 1973 года в г. Бежецке открылся музей В. Я. Шишкова.
В 1953 году в Томске установлен бюст Вячеслава Шишкова, его именем названа улица, на доме, в котором жил Шишков, размещена памятная доска.
{У Вячеслава Шишкова удивительное,замечаьельное лицо-умное,притягательное,доброе....}
Краеведческий музей в Ербогачене был открыт в 1973 году в память о северной экспедиции географа и писателя Вячеслава Шишкова, исследовавшего в 1911 году Северную Тунгуску. Музей расположился в доме Василия Мунгалова, где останавливался на несколько дней Вячеслав Шишков со своими товарищами. Основателем хранилища была школьная учительница Дина Жданова, которая спустя 60 лет после экспедиции Шишкова прошла со своими учениками по его маршруту. 31 октября 2011 года исполнится 100 лет со дня начала северной экспедиции, по следам которой был написан роман «Угрюм-река». Cегодня в Ербогачене проживают потомки героев известной книги.
Открытие музея в Ербогачене было приурочено к столетию со дня рождения Вячеслава Шишкова. В доме Василия Мунгалова путешественник пробыл всего три дня.
– В первую ночь Шишков не сомкнул глаз, настолько много было в избе комаров. Он вышел из дома и до самого утра находился на улице, – рассказывает директор музея Земфира Сафьянникова. Сегодня в музее есть стенды под названием: «Они видели Шишкова», «Они пели для Шишкова» и подробные воспоминания шишковских современников.
Немало в музее ценных экспонатов. Есть карта 1911 года, составленная путешественником. В музее выставлены десятки фотографий, которые в свое время исследователь подарил своему другу Потанину, а тот после смерти Шишкова передал его вдове – Клавдии Шишковой. От нее фотографии попали в музей. Как редкий экспонат хранится в экспозиции тканная шляпа писателя, подаренная им жителю села Оськино Фаркову. Есть выставка оленеводческого быта. Есть кости древних животных – мамонта, шерстистого носорога. Житель Хамакара Александр Родин недавно передал в музей череп мамонта. Кости времен ледникового периода охотники находят и сегодня.
«Та вещь, ради которой я родился…»
Вячеслав Шишков родился 21 сентября 1873 года в городе Бежецка (ныне Тверская область), в 1891 году окончил Вышневолоцкое училище кондукторов путей сообщения. После практики в Новгородской и Вологодской губерниях, в 1894 прибыл на службу в Томск. Участвовал в геодезических экспедициях, с 1903 года был руководителем многих из них. Обследовал Обь, Енисей, Чулым, Лену, Витим.
Шишков составлял лоции и карты сибирских рек, чтобы по ним было безопасно перевозить грузы. Все экспедиции продолжались с ранней весны и до поздней осени – до ледостава. Особое значение как в инженерном, так и творческом плане имели его работы по исследованию Бии и трассы будущего Чуйского тракта.
Его «Угрюм-река» полностью списана с Нижней Тунгуски. В эту экспедицию ученый отправился, чтобы исследовать верховья реки, и узнать – как соединить ее судоходным каналом с рекой Леной для выхода в Охотское море. До устья реки Илимпеи (север Красноярского края), экспедиция Шишкова прошла 1300 км. На трех шитиках – небольших плотах – ученый плыл из Подволошино (первой деревни в верховьях Тунгуски) до Енисея. Исследователь впервые нанес на карту местные деревни – Ерему, Преображенку, Оськино. Ербогачен в романе Вячеслава Шишкова называется Ербогомохлей.
– Картой Тунгуски, составленной Шишковым, пользовались вплоть до 80-х годов прошлого века. На ней были обозначены все изгибы, повороты, опасные места нашей реки, – рассказывает Земфира Сафьянникова.
Русского ученого-исследователя интересовала не только научно-практическая сторона возглавляемой им экспедиции. Вячеслав Яковлевич изучал быт, уклад, жизнь людей, которые встречались ему на пути. Эти наблюдения и литературные наброски легли в основу его романа-эпопеи. Про тунгусов (эвенков) Шишков писал: «Они отличаются замечательно-нежной душой, отважны, гостеприимны и чисты».
Немало трудностей подстерегало путешественников. Река Тунгуска в 1911 году встала рано. Без теплой одежды, без запаса продуктов исследователи упорно шли вверх по течению. Проводник Константин Фарков в конце экспедиции оставил путешественников, мотивировав тем, что дальше «всех ждет сплошная погибель». Сам путешественник едва не погиб на Нижней Тунгуске, застигнутый ранней зимой за тысячу километров от ближайшего жилья. Спасся он чудом и с помощью верных друзей-тунгусов, которым с благодарностью посвятил очерк, повествующий о трудной экспедиции. Рассказ об умершей красавице-шаманке Синильге он тоже услышал от своих тунгусских товарищей. К слову, в самом Ербогачене бывалые охотники эту историю до сих пор повторяют из уст в уста и утверждают, что дух шаманки все еще бродит по этим местам.
Любимой песней геологов, работавших в этих краях в 70-е годы, была песня про Синильгу.
В расчетное время – три месяца – путешественники не уложились, потеряв связь с большой землей на долгие восемь есяцев. В Русском Географическом обществе экспедицию Шишкова считали погибшей. Здоровье ученого было подорвано трудным путешествием. В 1915 году он с семьей переехал в Петроград и начал писать «Угрюм-реку». Полное издание книги вышло в 1933 году. В своих воспоминаниях писатель назвал ее «вещью, ради которой я родился». В свое время вокруг романа было много споров – историческая ли эта книга или все-таки стилизация. Одно несомненно – в романе впервые была показана подлинная жизнь Севера. В центре – история Прохора Громова, талантливого, энергичного сибирского предпринимателя, мечтавшего завоевать огромный край. Произведение написано в традициях авантюрного романа, по нему снят любимый не одним поколением зрителей фильм.
Умер Вячеслав Шишков в Ленинграде в марте 1945 года, не дожив до Победы всего два месяца.
Герои романа
В своих путешествиях Вячеслав Шишков отыскал не только проводника, но и будущих героев романа.
Вот как описывал проводника писатель: «Константин Фарков, чернобородый мужик лет пятидесяти, длиннорукий, жилистый, скуластый, нанялся поводырем. Он поведет шитики до Ербогомохли, до последнего живого места на Угрюм-реке. Фарков был крестьянином деревни Лужки. У него была большая семья, жили бедно. Чтобы содержать семью, часто нанимался проводником, плавал кругом с купцами, был выдумщик, рассказчик, знал хорошо реку, встречался с разными людьми. Умер от тифа в 1921 году».
На Дарье, дочери Константина Фаркова, был женат Чебар-Аллимердан-Офиска-оглы, черкес, сосланный в Сибирь за убийство (родовую месть). Под именем Ибрагима-оглы он стал одним из главных героев «Угрюм-реки».
«Хозяин цирюльни, горец Ибрагим-Оглы, целыми днями лежал на боку или где-нибудь шлялся, и только лишь вечером в его мастерскую заглядывал разный люд. Кроме искусства ловко стричь и брить Ибрагим-Оглы известен пьющему люду. Вечером у Ибрагима клуб: пропившиеся двадцатники – так звали здесь чиновников, – мастеровщина-матушка, какое-нибудь забулдыжное лицо духовного звания, старьевщики, карманники, цыгане; да мало ли какого народу находило отраду под гостеприимным кровом Ибрагима-Оглы», – читаем в романе.
Чебар-Аллимердан-Офиска-оглы жил в Преображенке с 1894 года. Сосланный кавказец, по воспоминаниям его современников, отличался горским гостеприимством и тем, что стриг и брил местных жителей. После себя черкес оставил двух дочерей – Ульяну, Елизавету и сына Василия.
История деда Чебара
Сегодня в Ербогачене живут потомки героев книги «Угрюм-река» – три внучки Чебар-Аллимердана-Офиска-оглы. Мне удалось познакомиться с одной из них – дочкой Елизаветы – Ольгой Никитичной Ивановой. Она родилась в 1937 году и хорошо помнит своего предка.
– Нас издавна зовут «чебарами», по имени деда. Потом уже как прозвище стало, так и говорили – «вон, чебаровские идут…», – отмечает собеседница.
Ольга Никитична вспоминает, что дед был могучим, здоровым стариком, носил бороду и усы.
– Бывало, сидит в поварке (летней кухне), набивает трубку табаком и из-под бровищ на нас посматривает. Нас было восемь детей, да соседские ребятишки. Вот мы играем во дворе. А дед как выйдет, мы врассыпную, боялись его почему-то…
В то время большая семья сосланного черкеса жила в Лужках. Сегодня этой деревни, как и десятков других, нет на карте района. А тогда шли через Лужки обозы с зерном (их возили из Киренска), дед Чебар встречал эти обозы, а также почтарей, возивших на лошадях почту. Все приезжие останавливались в доме гостеприимного кавказца. Дом, несмотря на большую семью, был приветливым и хлебосольным.
У всех детей Чебара судьба сложилась по-разному. Одна из его дочерей, Ульяна, не захотев идти в колхоз в 1956 году, построила с семьей плот и, загрузив корову и скарб, уплыла в Красноярский край. Там и похоронена. Много лужковских уплыло в те годы из катангских колхозов.
Вторая дочь, Елизавета, умерла после родов в первые дни войны.
– Папу забрали на фронт, мама беременная осталась. Лето, страда. Мама только родила и пошла зерно таскать. Занемогла, повезли ее на лодке до Еремы. Да не довезли, так и умерла на реке, – вспоминает Ольга Никитична.
Дети остались с бабушкой, именно она сохранила их в военное лихолетье. А дед Чебар умер в 1942 году.
Сама Ольга окончила школу в Ереме, что находилась в 10 км от Лужков. Так 10 километров и проходила в школу пешком. Всю жизнь Ольга Никитична проработала учителем начальных классов, вырастила двух сыновей – Олега и Владимира, есть внуки. Многое из старины уже стирается в памяти – даты, имена, родные лица. Но Ольга Никитична на всю жизнь хранит у себя дома роман «Угрюм-река», где записана история ее деда.
Нашла интересные статьи и хочу поделиться с Вами.....
Один из лучших фильмов из серии "Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона" - "Собака Баскервилей". Премьера этого телевизионного фильма прошла субботним июльским вечером на первой программе всесоюзного телевидения. Замечательная постановка Игоря Масленникова, блестящая игра дуэта Ливанов-Соломин, интересная трактовка образа Генри Баскервиля - всё это сделало этот фильм любимым у миллионов зрителей
К тому моменту, когда Масленников собрался снимать "Собаку Баскервилей", две предыдущие картины имели такой успех, что ему ничего не стоило собрать классный состав актёров. К Ливанову и Соломину добавились новые звезды - Никита Михалков, Олег Янковский, Евгений Стеблов, Ирина Купченко, Алла Демидова, Сергей Мартинсон. Актёрская сборная Москвы с удовольствием играла в Ленинграде
"В том, что мы взялись за "Собаку", виноват зритель, который не давал нам покоя: "Если уж взялись за Шерлока Холмса, то как вы можете пройти мимо такого шедевра, как «Собака Баскервилей»?" Происходило всё это в эпоху, когда зрители ещё писали письма. На ЦТ стояли целые мешки писем с требованием продолжения. Но надо признаться, на этот раз меня не пришлось уговаривать долго. Вступили в дело «мистические» числа. До этого мы сняли два фильма — по две и три серии. Потом рассудили так: хорошо бы закончить цикл двухсерийной "Собакой", красивыми цифрами – три фильма, семь серий. Но, как вы знаете, это был еще не конец..." - рассказывал режиссёр Игорь Масленников
Если с Холмсом и Ватсоном было уже давно всё понятно, то с выбором актёров на другие роли всё было не так просто.
На роль Генри Баскервиля Масленников хотел пригласить Николая Губенко. Долго уговаривал его, но он почему-то отказался.
Когда начались съёмки, у оператора Юрия Векслера случился инфаркт. Режиссёру пришлось в срочном порядке искать ему замену. Павильонные съемки согласился провести Дмитрий Долинин, а Владимир Ильин затем снял всю натуру.
Никита Михалков в это время заканчивал картину «Родня», в котором снималась Светлана Крючкова, жена Векслера. Вот у них и родилась идея пригласить Михалкова на роль сэра Генри. Вообще-то Масленников и Крючкову не собирался приглашать: она была беременна, вот-вот должна была родить. Короче, Векслер и Крючкова его уговорили, и Масленников позвал Михалкова. После этого режиссёру пришло в голову сделать сэра Генри фермером. Так появился веселый, забавный, развязный персонаж в американском стиле.
Михалков приехал ранним поездом и сразу же отправился на студию, хотя съемки должны были начаться только через 12 дней. Приехал не один, а со сценаристом, художником, актёром и режиссёром Александром Адабашьяном, с которым тогда дружил. И все эти 12 дней они болтались по «Ленфильму».
Адабашьяна, конечно, никто не ждал.
"Поначалу я не мог понять, зачем Михалков его привёз. Когда мы начали снимать, они стали что-то обсуждать между собой, шушукаться. И тут я догадался: Михалков не доверяет мне как режиссёру!" - рассказывал Масленников. - "Помню, явившись первый раз на съемку, Никита со свойственным ему размахом стал жаждать крови. По натуре он всё-таки лидер и по призванию – режиссер. Раскомандовался: «Ты пойдёшь сюда, ты – туда!..» Что же мне было делать? Я не деспот и не диктатор, но на площадке должен быть один режиссёр, иначе ничего хорошего не выйдет. Пришлось цыкнуть на них. И они поняли, что я из себя что-то представляю. Михалков был счастлив. Потому что, кроме того, что он лидер и режиссёр, он еще и актёр, а актёру очень важно, чтобы у него был руководитель, чтобы его кто-то вёл и направлял, а он ни о чем не заботился – режиссёр всё придумает, всё подскажет. И вот Никита «поплыл» в этом счастье: «Так надо, скажи? Так надо стать? Туда поглядеть?» Так что лаской и из Михалкова можно сделать послушного ягнёнка".
Чтобы "нейтрализовать" эту гоп-компанию, необходимо было найти Адабашьяну занятие. И тут Масленникову пришла в голову мысль: "Пускай играет Бэрримора!" На эту роль ещё никого не утвердили. Так Адабашьян стал на площадке подчинённым режиссёру человеком, и ему уже некогда было обсуждать с Михалковым, правильно ли он снимает.
"Что касается Михалкова – у Никиты такой невероятный темперамент, он всё вокруг рвёт и мечет. Группа докладывала мне, что за смену он «уговаривает» бутылку коньяка и ничего не ест. Для такого здорового организма это сущие пустяки. На съёмках загнал лошадь до такой степени, что та просто рухнула наземь. У неё был обморок: она лежала с закрытыми глазами, не шевелилась, не дышала... Я даже подумал: «Всё, погибла!» Но Никита стал возиться с ней, после чего она вдруг открыла глаза, постепенно пришла в себя – и пошло-поехало! Он её поднял! Вот такой феноменальный человек.
Меня многие упрекали, что я пригласил его на роль: мол, это не в стиле картины. Но мне кажется, что его органика – бешеное, темпераментное начало – очень хорошо вписалась в эту историю. Адабашьян же являлся для него своеобразным амортизатором, противовесом. Вот я и воспользовался их собственной интригой – шушуканьем за моей спиной – и втянул обоих в общую игру".
Свое участие в картине Адабашьян вспоминает с удовольствием. Особенно овсяную кашу, которую он с таким чувством раскладывал в этом фильме по тарелкам молодому Баскервилю и доктору Ватсону. Знаменитая фраза: «Овсянка, сэр!» стала его визитной карточкой:
"По сюжету нам необходимо было создать контраст между старой Англией и новой дикой Америкой. Сэр Генри (Никита Михалков) приезжает из Америки и попадает в совершенно другую среду обитания. Чтобы это показать, придумали ему прикид — волчью шубу, на столе мясо и вино и как противопоставление — традиционная английская овсянка. Получилось довольно забавно...
Каша, которую специально для фильма варила ассистентка по реквизиту, была такой вкусной, что по окончании съемок в павильон приносили еще одну кастрюльку для съемочной группы. При этом в перерывах между съемками к кастрюльке с кашей приставляли охрану, чтобы ее не съели раньше времени!
Чтобы веселее было играть, мы, актеры, придумывали по ходу разные приемчики. Например, я играл в паре с Соломиным и предложил ему добавить во взаимоотношения наших героев перчика: как бы между Бэрримором и Ватсоном есть такой внутренний конфликт — доктор подозревает дворецкого, а тот в отместку недокладывает ему овсянки. Такого «противостояния» героев не было в сценарии, это полностью наша придумка "
Олег Янковский в роли Стэплтона оказался не только по причине какого-то отрицательного обаяния, но и как любимый актёр Масленникова – снимался у него до этого в нескольких фильмах
А вот воспоминания Светланы Крючковой:
"Я прочитала роль, которую мне Масленников предложил, и поняла, что останусь без ребенка. Потому что эта героиня всё время рыдает. И текст у нее такой страшный – про каторжника, про брата. Я думаю, надо как-то сохранить ребенка. Муж с инфарктом в реанимации (Юрий Векслер – прим. авторов), надо и того беречь, и этого. И я пошла парадоксальным путем. Я стала, говоря этот текст, улыбаться, смеяться. И получилось решение образа, решение роли. «Значит, убийца Селден – ваш брат?» Я говорю: «Да, сэр!» – и улыбаюсь. И начинаю рассказывать всю эту историю, часть которой придумал Саша Адабашьян: «Это был настоящий ангел, он просто попал в дурную компанию…» – это было всё дописано и сымпровизировано нами. А также та история про мальчика Генри, который очень любит овсянку...
Виталий Мефодиевич очень ревностно относился, что кого-то снимают крупным планом, а не его, как ни странно, хотя у него огромная роль и замечательный артист, и чего тут бояться, а у меня роль маленькая. И, например, вот эта сцена в башне, помните, когда Бэрримор подает знак моему брату, и я врываюсь, чтобы его защитить. И шандал со свечами был в руках у Соломина, и он меня все время поворачивал спиной к оператору. И Михалков подошел и так мне на ушко говорит: «Ты знаешь, ты не делай на репетиции, а сейчас будет съёмка, ты войди и возьми у него из рук вот этот шандал». Я так и сделала, только во время съёмки. Соломин растерялся, он спросил: «Значит, убийца Селден – ваш брат?» И я повернулась на Соломина, то есть спиной к оператору, потом развернулась на Михалкова, который хозяин, и сказала: «Да, сэр», – и таким образом оказалась на крупном плане в кадре. И на крупном плане сказала свой монолог. А Михалков потом очень смеялся и говорит: «Молодец, профессионал".
Но самой сложной задачей оказалось найти главную героиню фильма – пресловутую собаку Баскервилей. В подборе на эту роль нельзя ошибаться – только появление настоящего монстра может объяснить страх и ужас обитателей Баскервиль-холла:
""В подборе на эту роль нельзя было ошибиться — только появлением настоящего монстра в кадре получилось бы объяснить страх и ужас обитателей Баскервиль-холла, — рассказал Виктор Оковитый, художник комбинированных съемок. — Четвероногих претендентов отсмотрели нескольких. Методом проб и ошибок искали типаж — никто же не знал, как именно должна выглядеть собака в конечном итоге. Перепробовали псов разных пород, предлагали даже пекинеса с выцарапанным кошкой глазом, второй глаз при этом смотрелся очень безумно. Мы отсняли с ним несколько дублей, но результатом остались не удовлетворены. Придумали снимать в роли собаки Баскервилей телёнка, но быстро отказались и от этой затеи. Потом был вариант с догом. Его облепили светоотражающей лентой, которую клеят на дорожные знаки. Наклеили скелет собаки на животное и стали снимать на черном бархате. Посмотрели отснятые куски и расхохотались — получился просто "бегающий скелет".
После просмотра ролика режиссер Масленников сказал, что выход один - делать собаке маску. "Сначала мы думали покрасить всего пса фосфором, как написано у Конан Дойла. Сказали об этом кинологам, а те схватились за голову, дескать, это же испортит собаке нюх, ни один хозяин не разрешит красить свое животное химией, — вспоминает режиссер. — Она же немедленно весь этот фосфор с себя слижет..."
"А поскольку идея со светоотражающей лентой была моя, то мне и поручили делать намордник псу, — говорит художник Оковитый. — На черный бархат я наклеил лайт-скотч. С этим на голове и бежала собака в кадре. А вместо фосфора мы приготовили специальную вспененную смесь из стирального порошка и светоотражающего покрытия, соскобленного со скотча. Эту смесь я наносил на маску для собаки.
Со съемками мы намучились изрядно. Надев на дога светоотражающую маску, нужно было ее одновременно и снимать, и направлять на нее свет. Сзади камер поставили специальные прожекторы. Приготовились к записи. Но мы не учли одного: собака никогда не побежит на яркий свет. Животные вообще не бегут на огонь — это закон природы. Съемку опять отменили. Этот кадр мы снимали шесть раз!"
Никто и предположить не мог, что с животными так сложно работать на съемочной площадке. Казалось бы, простой эпизод - пуля попадает в собаку. Но ведь псу надо, как артисту, «отыграть» попадание пули, выпущенной из револьвера Лестрейда. Требовалось показать агрессивную реакцию собаки, а она по природе оказалась очень миролюбивой. Масленников предложил: мол, давайте сделаем из оловянной проволоки пульку и в собаку выстрелим, чтоб она встрепенулась. Ассистентка по актерам Наташа Яшпан, интеллигентная женщина, пристыдила режиссера, мол, вы петербуржец, как вы можете причинить собаке боль?!
Масленников, чтобы доказать, что пульки только немного взволнуют животное и не более, предложил стрельнуть ему в ногу. Пиротехник выстрелил и попал Масленникову в... чуть повыше бедра... ну вы понимаете... Игорь Федорович схватился за мягкое место, громко вопя! В общем, реакция была та еще, и все поняли, что стрелять в собаку нельзя!!! Придумали тогда такой ход: подкладывали под пса фанеру и резко выдергивали ее, чтоб дог споткнулся. Но он оказался хитрющим — почуяв подвох, подбегая к фанере, через нее перепрыгивал! Пришлось отснять более семи дублей, пока измаявшийся дог, устав прыгать, начал-таки спотыкаться.
Кстати, в последней сцене актер Никита Михалков побоялся сниматься рядом с догом, поэтому собаку и Михалкова снимали отдельно, а потом кадры совмещали
В группе вспоминают, что собаке на съемках досталось по полной, но она мужественно все выдержала и стала любимицей группы. По словам актера Василия Ливанова, собака оказалась удивительной сладкоежкой — торт, привезенный на день рождения Соломина, она слопала вместе с коробкой, не оставив ни крошки.
А потом на озвучивании долго колдовали над голосом собаки Баскервилей, — рассказывает звукорежиссер картины Ася Зверева. — Трудно сегодня восстановить «рецептуру». Использовали голоса льва, медведя, собаки, все это растягивали. Работа оказалась настолько сложной, что ее пришлось делать в Москве — в Ленинграде тогда не было хорошей аппаратуры "
На поиски натуры для съемок «Собаки Баскервилей» режиссёр Масленников отправился в Эстонию.Там снимали и графство Девоншир, в котором разворачиваются события романа «Собака Баскервилей» и торфяные топи Дартмура. Баскервиль-холл снимали в Таллине, причем натурой служили два здания. В том эпизоде, где доктор Мортимер в исполнении Евгения Стеблова рассказывает легенду рода Баскервилей, фигурирует замок Глена. Именно здесь пленница Хьюго Баскервиля спускалась по плющу из окна башни замка. Баскервиль-холл XIX века играл замок графа А.В. Орлова-Давыдова. Сейчас в нем располагается Музей истории Эстонии."
Прислушивайтесь к своему мозгу, когда он говорит сам с собой. У меня дома есть ящик, где я храню листки бумаги со всякими дурацкими рисунками и каламбурчиками. Если мне нужно вдохновение, я роюсь в этой куче ерунды.
Когда мир сходит с ума – пора писать сказки
Ясным днем июня 1942 года летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери обедал в нью-йоркском кафе «Арнольд» с редактором Куртом Хичкоком.
Уже не было новостью победное шествие фашизма по Европе. Но вот падение Парижа и роспуск французских войск... Он сидел в растерянности, без работы, да еще давила новость о гибели близкого друга. Все беспросветно, даже перспектива экранизации его книги «Планета людей» теряла желающих ее реализовать, сроки производства откладывались на неопределенный срок, любые возможности растаяли в одночасье.
Улыбчивый Сент-Экзюпери становился хмур и задумчив. В этот раз он выводил по привычке, на скатерти, фигуру мальчика.
Хичкок не удержался и спросил: кого он изображает?
«О, ничего особенного, — прозвучал ответ. — Маленького друга, которого ношу в своем сердце».
Ответ превзошел любые ожидания редактора, неожиданно для Антуана он предложил ему написать сказку об этом маленьком друге. Допустим, для детей. Нашел время для шуток. Идея застала Экзюпери врасплох.
Он автор серьезных изданных романов. «Южный почтовый», «Ночной полет», «Цитадель» и «Планета людей». К тому же его оценили и сделали обладателем Большой премии Французской академии и Национальной книжной премии США. К тому же эта чертова война! А он начнет писать сказки. Да уж! Курт просто хочет его успокоить…
Но в скором времени ему не избавиться от прилива чувств: «я уснул на песке в пустыне» - «на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок» - «я познакомился с Маленьким принцем»
Однако, слишком скоро страдающий от депрессии Сент-Экс (как называли его друзья), обнаружит, что работа над волшебной историей для детей — именно то, что нужно ему в это непростое время. Писательство станет спасением, и через 9 месяцев, 6 апреля 1943 года, «Маленький принц» увидит свет.
Заметим, сказка не сразу произвела впечатление. История о наивном мальчике с крошечного астероида Б-612, который посетил Землю, была простой и печальной. Критики из страха перед новинкой, замерли в скорбном молчании, за редким исключением, а читатель попросту не понял. Лишь через год после выхода книги в журнале «Коммонвел» появилась рецензия критика Гарри Луи Бинса, который назвал произведение Экзюпери «грустной классикой, заставляющей плакать».
Для «Маленького принца» нужна была мощная фигура. Авторитет, который бы всем сказал, что это за сказка. И таковая личность через несколько лет появилась. Немецкий философ Мартин Хайдеггер назовет «Маленького принца» одним из величайших трудов экзистенциализма ХХ века.
Как было тогда, в детстве…
…В детстве его называли Тонио. Сын аристократов, он проводил свои счастливые годы между уютной квартирой в Лионе и фамильным замком Сен-Морис-де-Реманс, где летом помогал садовнику ухаживать за цветами, забирался вместе с сестрами на чердак в дождливые дни, устраивал бега улиток во время пикников в каштановом лесу и наблюдал, как по вечерам под кваканье лягушек фонарщик Сен-Мориса зажигает на улице одну лампу за другой.
…Когда он зажигает свой фонарь — как будто рождается еще одна звезда или цветок. А когда он гасит фонарь — как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что красиво.
Пройдут годы…
…И об беззаботном времени детства он будет вспоминать во время длительных перелетов и поездок в дальние страны, во время оккупации немецкими войсками Франции и вынужденной эмиграции в США.
«Я не уверен, что жил после детства», — напишет он в письме матери.
Ненависть к нацизму растет, желание бороться с ненавистным режимом усиливается с каждым днем. Не способный противостоять ужасам цивилизации, он опишет свой страх за человечество в наивном рассказе Маленького принца о могущественных баобабах, разрушающих планету.
Заразись метонимией. Перенеси название с предмета на предмет. И ты придумаешь образы, из которых ты, как cоздатель Франкенштейна, извлечешь то, что у него было всегда и добавишь что-то новое от других.
В том полете он летел не один…
…Он летит по заданию на Lightning P-38, за окном 1944 год и Средиземное море – идет война и для всех он военный летчик, отправленный на задание, но только он знает что это не так. В полете летчик и Маленький принц, а еще множество героев, с которыми обязательно нужно встретиться, и рассказать о них. Размышления во время полетов яркими картинками проходят мимо – чиркаешь карандашом несколько линий – и уже другая планета или цветок.
«Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, – и ты услышишь, что все звезды смеются». Антуан де Cент Экзюпери
При чтении Сент-Экзюпери не покидает ощущение, что мы вместе летим ночью, над Африкой, но каждый раз я не знаю, что ему сказать. Я не успел познакомиться с маленьким принцем.
Возвращаясь к началу, приходит странная мысль о том, что Маленький принц стал победителем Гитлера. Ведь по сути каждый на той войне что-то писал в блокнотике, рисовал на листке, царапал на стенах Освенцима, целовал свои письма, напевал знакомый мотив песни - каждый выживал , и все вместе они создали миллионы таких человечков, спасающих эту несчастную планету.
Наверное, мы еще многое не знаем о маленьком принце, появившемся в войну, на салфетке.
Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
К. Р.
Великий князь Константин Константинович Романов был вторым сыном великого князя Константина Николаевича Романова.
Константин Константинович родился 10 августа 1858 года. Как и все романовские дети, Костя получил прекрасное домашнее образование. Отец, сам моряк, начал и сына готовить к морской службе. В 16 лет он был произведен в гардемарины и в 1876 году на фрегате «Светлана» в составе русской эскадры отправлен в двухгодичное плавание к берегам Нового Света, в Сингапур, Японию и Китай.
Когда началась русско-турецкая война 1877—1878 годов, Константин Константинович в бою под Силистрией на Дунае потопил турецкий корабль, за что был награжден Георгиевским крестом IV степени. Потом были еще плавания и дальние походы по морям и океанам, пока в 1882 году его не перевели в гвардию. Морская карьера великого князя закончилась. Почему так случилось – неизвестно. Может, у него были особые планы на этот счет. Мы не знаем. Так или иначе, но в 1891 году он становится командиром лейб-гвардии Преображенского полка. В 1900 году генерал-адъютант великий князь Константин Константинович становится главным начальником всех военно-учебных заведений России, а чуть раньше – в 1889 году – он был назначен на должность президента Академии наук.
Константин Константинович был образованнейшим человеком того времени, был отличным пианистом и пользовался широкой известностью как поэт. Подписывал он свои стихи инициалами К. Р. – Константин Романов. В то время его стихи в определенных кругах пользовались популярностью. Так, песня «Умер бедняга в больнице военной» на слова К. Р. считалась народной.
Константину Константиновичу это необычайно льстило. «Меня называют лучшим человеком в России», – самодовольно писал он. «А между тем самолюбия у меня – неисчерпаемая бездна. Все мечтаю, что и меня когда-нибудь поставят наряду с великими деятелями искусства», – строил воздушные замки великий князь. Он преклонялся перед творчеством Достоевского и даже встречался с ним несколько раз. «Он относился ко мне с расположением, и помню, как однажды предсказал мне великую будущность», – бахвалился К. Р. Несомненной заслугой великого князя является создание Пушкинского дома в системе Академии наук. А еще он увлекался музыкой и дружил с композитором Чайковским.
Александр Леонтовский «Портрет великого князя Константина Константиновича президента Императорской Академии наук» 1906
Константин Константинович отлично знал языки и пробовал себя в переводе – переводил «Гамлета» Шекспира и «Мессианскую невесту» Шиллера. Над первым переводом он работал более десяти лет.
В 1897 и 1899 годах в любительском театре были поставлены отрывки из пьесы, и сам К.Р. исполнил роль Гамлета
А полностью пьеса была поставлена в феврале 1900 года на сцене Эрмитажного театра, и осенью этого же года – в Александринке.
Нужно отметить, что до перевода Пастернака «Гамлет» в переводе К.Р. являлся самым лучшим. Хотя, как пишут Элла Матонина и Эдуард Говорушко в своей книге "К.Р." из серии "ЖЗЛ", он «даже самому себе стыдился сознаться, а не только сказать кому-то, что не понимает Шекспира». В своем дневнике Великий князь писал: «Начал читать «Отелло». Некоторые места покоряют умом и художественностью. Прекрасно! Но в остальном не нравится. Возможно, я не дорос до Шекспира, во всем виновата моя недоразвитость
Последним крупным произведением К.Р. является драма в стихах “Царь Иудейский” (1913), ее содержание представляет собой изложение в поэтической форме событий последних дней жизни Христа, вступление его в Иерусалим, казни и воскресения.Однако разрешение на ее публичный показ не дали, и Константин Константинович сам поставил ее в Эрмитажном театре в 1914 году и сам же в ней сыграл вместе с сыновьями Иоанном, Константином и Игорем.
В 1884 году К. Р. женился на принцессе Елизавете Августе Марии Агнессе Саксен-Альтенбургской. Она была праправнучкой императора Павла I и, соответственно, приходилась Константину троюродной сестрQ/
Они познакомились в Альтенбурге, куда великий князь приехал на похороны ее сестры. Константин записал в своем дневнике: «Я на нее посматривал. Странное дело, я заметил в ней, что похожа на принцессу Валийскую, которую так люблю. Подойти к ней, я думал, нельзя, и грустным голосом невольно говорил смешные вещи.Итак, с ней мы сказали всего два-три слова. На прощание она опять посмотрела на меня как-то особенно и крепко сжала мою руку… Вошел ко мне дядя Эрнест. Я говорил ему про впечатление, сделанное на меня Елизаветой. Он довольно хладнокровно к этому отнесся. Впрочем, ответил, что лично не имеет ничего против моего брака с Елизаветой».
Это знакомство стало решающим в выборе Константина, и он «изъявил желание» стать женихом принцессы Елизаветы. Однако родители принцессы были не согласны.
Они боялись деятельности террористических организаций, одной из которых в этой «варварской стране» был убит император Александр II (чего доброго, и жениха прихлопнут как муху), они имели в виду и неудачную семейную жизнь матери Константина – Александры Иосифовны (Елизавета приходилась ей двоюродной племянницей). Однако Константин проявил завидную настойчивость, и родители дали согласие на их брак. К тому времени великий князь уже уехал в Россию, и невеста послала ему шифрованную телеграмму: «Пианино куплено». Это означало, что Константин может приехать в Альтенбург официально просить ее руки
«Ты полюбила, — я любим тобою,
Возможно мне, о друг, тебя любить!
И ныне песнью я зальюсь такою,
Какую ты могла лишь вдохновить.»
По приезде в Россию она стала называться Елизаветой Маврикиевной (остальные Романовы дали ей презрительную кличку – Мавра). Кузен Константина – Александр (будущий император Александр III) вообще называл ее «уродиной». Она так и не приняла православия и всю жизнь оставалась лютеранкой. Константину казалось, что с этой женщиной он найдет семейное счастье, в их доме будет тепло и уютно.
Он ласково называл ее Лилинькой и грезил, что найдет в жене душевного друга. Но великий князь жестоко ошибся. Мавра оказалась существом простым, приземленным, была она немного глуповата и ничем, кроме будничных дел, сплетен и воспитания детей, не интересовалась. «Со мною у нее редко бывают настоящие разговоры. Она обыкновенно рассказывает мне общие места. Надо много терпения. Она считает меня гораздо выше себя и удивляется моей доверчивости. В ней есть общая Альтенбургскому семейству подозрительность, безграничная боязливость, пустота и приверженность к новостям, кажущимся мне не стоящими никакого внимания. Переделаю я ее на свой лад когда-нибудь?» – вопрошал Константин.
Константин изо всех сил пытался увлечь жену высокими темами, поэзией, литературой вообще. Ни в пень колоду! Когда Константин однажды читал ей Достоевского (по-немецки, по-русски она не говорила и не понимала), стараясь донести до нее смысл «Преступления и наказания», он заметил, что она задремала. Для него это было потрясением. После этого случая просветительские занятия с Маврой закончились. Она не выказывала к ним никакого интереса, а он больше и не навязывался. Тем не менее, она родила Константину шестерых сыновей – Иоанна, Гавриила, Константина, Олега, Игоря и Георгия, а также трех дочерей – Елену, Татьяну и Ольгу. Всего девять детей. В этом было призвание Елизаветы Маврикиевны – рожать детей, а не слушать заумные речи му
Константина Константиновича можно было бы назвать счастливым отцом семейства и хорошим семьянином, но в его жизни была одна постыдная тайна – он был гомосексуалистом! Откуда мы это знаем, раз он не афишировал свои наклонности? Из его же дневников! Он вел их всю жизнь и перед смертью завещал Академии наук, с тем, чтобы они были обнародованы не раньше чем через 90 лет. Однако история распорядилась иначе – в 1917 году, всего через два года после кончины великого князя, к власти в России пришли большевики, и тайное стало явным.
Константин Константинович хотел быть не таким, как все: он и необыкновенный поэт-лирик, он и сочинитель пьес по библейским мотивам, и переводчик Шекспира, и руководитель Академии наук, и прочая, и прочая. Вспомним его слова: «Меня называют лучшим человеком в России». Он вполне искренне себя таким и считал!
В юности Константин придерживался убеждения, что вступить в половой контакт с женщиной можно лишь после брака. Однако все случилось не по его правилам. В 1877 году он на фрегате «Светлана» прибыл в Нью-Йорк. Тогда Костя посетил публичный дом и в свои неполные 19 лет стал мужчиной. Случившееся в публичном доме не понравилось Константину. «Я не ощущал никакого сладострастия», – записал он в своем дневнике. С тех пор он ни разу не прикоснулся к женщине вплоть до своей женитьбы в 26 лет.
Ему нравилась мужская компания. Сильные, волевые мужчины вызывали у него восторг и уважение. С годами эта притягательность не проходила, мужчины стали нравиться Константину все больше и больше, но уже как возможные партнеры по сексу. Он знал, что это нехорошо и обычно квалифицируется как содомия. И тем не менее, не смог устоять. Однажды ночью во время кругосветного плавания он «сблизился больше допустимого» с одним офицером. На флоте во время дальних плаваний из-за отсутствия женщин, если уж было невтерпеж, кое-кто грешил педерастией; это было допустимо, хотя и плохо. Константин испытал угрызения совести, собственной греховности и просил Господа Бога простить ему эту слабость.
Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь?
Страх разоблачения заставлял Константина «шифроваться». Он ничего не рассказывал о своих половых пристрастиях родственникам и товарищам по службе. Он втихаря грешил с молодыми банщиками городской или полковой бани (вспомним, что в 1891 году он стал командиром Преображенского полка). Он грешил и каялся одновременно. Вот его дневниковая запись от марта 1894 года: «Последние два месяца я более усиленно боролся с искушениями, бросил сделки с совестью и старался не давать себе повода грешить. А этим поводом для меня была баня; не ходишь в баню, так и не греши, или грешу только мысленно. И вот за обедней в полковом соборе увидел я своего банщика. Заметив его, я поскорее отвел глаза в сторону и боле на него не заглядывал».
Научи меня, Боже, любить
Всем умом Тебя, всем помышлением,
Чтоб и душу Тебе посвятить,
И всю жизнь с каждым сердца биением. Научи Ты меня соблюдать
Лишь Твою милосердную волю,
Научи никогда не роптать
На свою многотрудную долю. Всех, которых пришел искупить
Ты Своею Пречистою Кровью, -
Бескорыстной, глубокой любовью
Научи меня, Боже, любить!
1886
Однажды одно происшествие заставило великого князя изрядно переволноваться. В феврале 1894 года к нему, как к командиру Преображенского полка, пришел полковник Катерининов. Он доложил ему о скандальном деле – в педерастии были замешаны молодые подпоручики Рудановский и Сабуров. Рудановский был виноват безусловно, а на Сабурова падало лишь подозрение в противоестественных наклонностях. По неписаным законам того времени они оба должны были быть немедленно удалены из полка. Нравы тогда были строги и бескомпромиссны. Одного лишь подозрения в склонности к «содомскому греху» было достаточно, чтобы навсегда распрощаться с военной карьерой и стать изгоем в армии. Клеймо этого позора смыть было невозможно
Великий князь Константин Константинович страдал – вышеназванные офицеры стали жертвами моральных норм, а он, может куда более грешный, должен будет их наказать. Тогда он записал в своем дневнике: «И я, подверженный тем же наклонностям, вынужден карать людей, которые не хуже меня. Это тяжело. К тому же я люблю Сабурова и, равно как многие из его товарищей, не верю в его виновность: и вот, как командир полка, оберегая честь общества офицеров, я должен удалить человека менее виновного меня самого. А я, только ради того, что про мой грех ничего не известно, являясь судьею в деле, в которое, может быть, случайно попал невинный. Как это мучительно! И между тем я высказал Катерининову свое решение об удалении из полка обоих названных офицеров совершено спокойно, ни минуты не задумываясь, как будто сам я ни в чем не виновен». Меня бранят, когда жалею
Я причиняющих печаль
Мне бессердечностью своею;
Меня бранят, когда мне жаль
Того, кто в слабости невольной
Иль в заблужденье согрешит...
Хоть и обидно мне, и больно,
Но пусть никто не говорит,
Что семя доброе бессильно
Взойти добром; что только зло
Нам в назидание взошло.
Больней внимать таким сужденьям,
Чем грусть и скорбь сносить от тех,
Кому мгновенным увлеченьем
Случится впасть в ничтожный грех.
Не все ль виновны мы во многом,
Не все ли братья о Христе?
Не все ли грешны перед Богом,
За нас распятом на Кресте?
В этом его поступке сквозит солидарность с уличенными в педерастии офицерами, но сделать для них ничего нельзя – в противном случае его самого могут заподозрить в этом. И он пошел на сделку с совестью. Он страшно боялся огласки. Константин переживал за себя, за детей, перед которыми ему было стыдно, перед царем, перед знакомыми, которые его уважали. И вот, на пороге его пятидесятилетия, угроза разоблачения его двойной жизни стала реальной
В декабре 1905 года он получил письмо от капитана Сосницкого, растратившего три тысячи рублей из казны юнкерского училища и, так как он не восполнил растраты, уволенного из армии без мундира и пенсии. Напомним, что князь Константин Константинович был еще и начальником всех военно-учебных заведений страны, и этот случай касался его напрямую. За это Сосницкий решил шантажировать его. Он писал, что растратил деньги «из-за острой нужды», добавив, что с кем не случается греха, «хотя бы с вами». Далее шантажист писал, как однажды летом 1903 года он под вечер приехал в Красносельские бани. «Что там было, вы, верно, помните», – писал он. На следующий день он опять побывал в банях, расспросил пользовавшего великого князя банщика и узнал от него, что за «услугу», оказанную Константину, он получил 20 рублей. Письмо заканчивалось угрозой, что пока он «держит все в секрете», но если это обстоятельство появится в прессе, то великому князю «будет неудобно оставаться на занимаемом посту». В заключение Сосницкий потребовал принять его «для личного разговора».
Константин Константинович, что называется, выпал в осадок. Он долго не мог прийти в себя. Стыд и смущение переполняли его душу. Вот оно – разоблачение! Немного успокоившись, великий князь обдумал сложившуюся ситуацию. Потом проверил рассказ Сосницкого по своим дневникам. Да, он посетил в этот день Красносельские бани, но ничего такого в этот раз не было, и 20 рублей банщику он не давал. Значит, капитан Сосницкий врал. Однако информация о его противоестественных наклонностях где-то все-таки просочилась. Что делать?
Промучившись ночь без сна, великий князь принял твердое решение – шантажиста ни в коем случае не принимать. «Сосницкого я не принял вчера и не приму, никаких мер принимать не буду. Будь что будет», – писал он. Прошел день в томительном ожидании, прошел другой, прошла целая неделя, а публикация в прессе, уличающая Константина Константиновича в гомосексуализме, все не появлялась. Великий князь пребывал в страшном напряжении. Прошел еще и месяц, и он понял, что шантажист оставил свои намерения и отступил. И это пошло ему на пользу – после случая с Сосницким, грозившим ему разоблачением, Константин Константинович ни разу не согрешил.
Он умер в 1915 году, не пережив гибели своего сына Олега на фронте в Первую мировую войну.Олег был единственным отпрыском Романовых, который погиб, защищая Отечество.
В последние годы ,1914 г
Великий князь Константин Константинович, талантливый человек и великий грешник, скончался в возрасте 57 лет.
А что же его супруга, Елизавета Маврикиевна? О дурных наклонностях мужа она не знала и даже не догадывалась. Овдовев в 1915 году, она после Февральской революции 1917 года сначала уехала в Швецию, а оттуда в Германию, в свой родной Альтенбург, где и умерла в 1927 году. Их дочь Вера умерла в США в 2001 году, прожив 94 года. Она была последней представительницей ветви Константиновичей, внуков и правнуков императора Николая I
Сериал «Место встречи изменить нельзя» по праву считается одним из любимых фильмов современного телезрителя. Я подчёркиваю — современного, то есть до сих пор. Стало быть, в нём есть нечто цепляющее, чего нет в прочих ретро-детективах, на которые была столь щедра эпоха брежневской стабильности. Что же там ценно? Владимир Высоцкий, острый сюжет и хорошая игра всего актёрского ансамбля?
Всё те же пункты есть и в других кинокартинах, но результата — нуль (вряд ли сейчас вызовут массовый интерес «Интервенция», «Опасные гастроли» и даже «Вертикаль» - тут везде и Высоцкий, и фабула, и звёзды, а последний из перечисленных фильмов снят всё тем же Станиславом Говорухиным, что и «Место встречи...»). Так почему? На мой взгляд, всё очень просто и - сложно одновременно.
В картине отсутствует липкая, навязчивая мораль/дидактика, разве что куркуль-Соловьёв оказывался ещё и предателем.
В картине отсутствует липкая, навязчивая мораль/дидактика, разве что куркуль-Соловьёв оказывался ещё и предателем.
В картине отсутствует липкая, навязчивая мораль/дидактика, при том, что устами Глеба произносится чеканное: «Вор должен сидеть в тюрьме!», а куркуль-Соловьёв, мечтавший о домике в Жаворонках и любящий пожрать втихаря, оказывался ещё и предателем. Но в целом эта милицейская сага — о том, что положительный и отрицательный герой — это не про жизнь. В реальности — всё многоцветно и многогранно.
В советских (и тем более — типовых голливудских) боевиках-стрелялках Добро и Зло весьма чётко разграничены. Обычно воришки, жулики и прочие расхитители народного добра мерзковаты, суетливы, носят дурацкие фамилии; убийцы — матёры и грубы, как лесные звери. Тут же всё — зыбко. Отрицательные герои - не из ада, тогда как у положительных — нет ангельских крыльев. Они (крылья) даже у Шарапова не слишком велики.бовников...
Мы видим ряд ...симпатичных и при том — асоциальных, уголовных «элементов». Допустим, Мария Николаевна Kолыванова — Облигация. Они с Глебом, хотя, и антагонисты, но их серьёзный разговор более всего напоминает флирт несостоявшихся любовников, как ни дико оно звучит. Kарманник Kирпич, равно как «игрок на бильярде» Kопчёный не вызывают особого отторжения.
Ручечник — импозантен и жалок одновременно. Этакий обломок НЭПа.
Они, скорее, забавны, а диалоги с их участием - искромётны. Ручечник — импозантен и жалок одновременно, этакий обломок НЭПа и довоенной жизни. Хороша и его подельница — Волокушина в панбархате. На все основные роли преступников Говорухин взял актёров с положительной харизмой (разной степени, конечно). Люди с лицами Удовиченко или Kуравлёва — приятны, солнечно заряжены, ...комичны.
Фокс — Белявский и вовсе способен потеснить Жеглова по части мужской привлекательности. Горбатый — это особый изощрённый ум. Шикарны брюнетки в логове Горбатого. Да. Нам открыто показывают привлекательных и умных уголовников. Даже Промокашка по-своему обаятелен. А вот «приличный интеллигент» Груздев нам неприятен, как неприятен он Глебу Жеглову. Юрский гениально сыграл мерзкого, но невиновного.
А вот «приличный интеллигент» Груздев нам неприятен, как неприятен он Глебу Жеглов
И, хотя, Груздев — сам жертва, он противен. До конца - противен. В нём чувствуется гораздо больше гнильцы, чем надо бы иметь «порядочному гражданину». И нам это тоже активно транслируют. Что вот так бывает. И Жеглов сам ...больше похож на урку, чем на мента. Если честно. И вся его команда, включая Тараскина, Пасюка, Гриши-фотографа иной раз ...смахивает на банду. Те же кепки, те же ухмылки... Ребята с нашего двора - и те, что воруют, и те, что ловят.
Один Шарапов «портит» картинку, да и он в образе «сокамерника Фокса» исправляет визуальный образ. Больше того, всех этих актёров можно спокойно поменять местами — Высоцкого сделать Фоксом, а Белявского — кем-то из МУРа, ребят из группы Жеглова — посадить за стол Горбатому, а Джигарханяну дать роль милицейского начальника — Сергея Ипатьевича. Евстигнеева сделать соседом Шарапова, а Гердта — Ручечником.
Левченко — это образ возможностей: он мог тоже стать МУРовцем, или кем-то ещё, но выбрал падение.
Один из ключевых пусть и эпизодических, героев сюжета — Левченко, бывший однополчанин Шарапова. Левченко — это образ возможностей: он мог тоже стать МУРовцем, или кем-то ещё, но выбрал падение. Оставшись — в общем-то — совестливым человеком. Вот эта двойственность и даёт ощущение шедевра — многомерность всегда интересна. Ибо мы все постоянно выбираем, кем стать: Фоксом или Жегловым.
Ваше благородие госпожа Мелодия------
Классик нашей музыки. «Ваше благородие, госпожа удача…», «Капли датского короля пейте, кавалеры!», «Две вечных подруги — любовь и разлука…» — кто не знает этих мелодий?
Проверка на дороге
Мне было сказано быть к полудню. За четверть часа до назначенного срока я въехал на своей старенькой «шестёрке» в Сиверскую и приткнулся к обочине на указанной мне улочке.
Шварц прогуливался перед своим домом. В вязаной шерстяной кепке, какие носили в эпоху волюнтаризма и в видавшем виде плаще. Я знал: он живёт здесь, «вдали от шума городского», с шестидесятых годов, терпеть не может давать интервью, выступать, а уж тем более участвовать в модных тусовках. Художник должен заниматься творчеством — всё остальное от лукавого.
Я подошёл и представился. Шварц, прекрасный своей библейской седой красотой, посмотрел на меня очень внимательно — как мне показалось, даже придирчиво внимательно — и только потом ответил на приветствие.
— Не возражаете, если мы сперва немного погуляем? — спросил он.
И мы стали неспешно прохаживаться туда-сюда по асфальтовой дороге. Разговор складывался вполне интеллигентский — вроде обо всём и ни о чём. Но постепенно я начал замечать, что вопросы, которые мне задаёт Шварц, не так уж безобидны. Отвечая, надо было неминуемо обозначить своё отношение к тем или иным общественным и культурным событиям, а плюс к тому и к разным известным людям, даже если не знаком с ними лично. Это была проверка: кто ты таков, можно ли тебя пускать в дом, тем более для интервью?
— Тут одна журналистка, — Шварц назвал собкора одной из ведущих центральных газет, — дважды обещала приехать и дважды так и не приехала. Правда, оба раза позвонила, извинилась, что не успевает. Но разве так можно? Получается, на меня, хотя мы договорились раньше, у неё времени нет, а на других есть?
Я стал объяснять тяжкую долю собкора, который не принадлежит себе и круглые сутки зависит от московского начальства. Шварц терпеливо выслушал этот адвокатский монолог и подытожил:
— Значит, своих не продаём… — И затем, помолчав, добавил: — Ну что же, пойдёмте в дом.
Ваше благородие госпожа Мелодия
В тот раз я провёл у Шварца почти весь день. За столь высокую честь следовало благодарить хозяев, которые были рады свежему человеку. Тоня, всегда спокойная и немногословная жена Исаака Иосифовича, угощала гостя обильным обедом, а сам он потчевал такими же обильными рассказами о людях, с которыми ему довелось вместе работать и дружить, — о Дмитрии Шостаковиче и Иване Пырьеве, Акире Куросаве и Георгии Товстоногове, Булате Окуджаве и Александре Галиче, Михаиле Светлове и Натане Эйдельмане… Вспоминал смешное и грустное, озорное и трагическое.
Но о чём бы ни говорил, неизменно возвращался к музыке и «Жёлтым звёздам», своему последнему симфоническому произведению, посвящённому памяти Рауля Валленберга. Вскоре в Москве должна была состояться премьера этого концерта в исполнении Российского национального оркестра, и, по всему чувствовалось, Шварц очень волновался. Не только перед коллегами, слушателями, но и перед самой темой. А ещё — перед собственной музой, ведь чистую, «неприкладную», музыку он писал в
«Жёлтые звезды» — кстати, это название, как признался сам Исаак Иосифович, подсказал ему «мудрый Горин» — родились после того, как Шварц прочитал воспоминания узницы Вильнюсского гетто и особенно тот эпизод, в котором описывалось, как на краю смерти обитатели гетто отмечали Пурим, самый весёлый иудейский праздник, с песнями и танцами. Но это был лишь один из немногих случаев, когда Шварц мог объяснить, каким образом рождается у него мелодия.
— Бог вкладывает её мне в душу, — сказал он. Сказал просто, как о чём-то обыденном, словно давая понять, что слушать Всевышнего — послушание, а не гордыня. — В моём понимании, мелодическое начало — основа основ и в балете, и в симфонии, и в популярной песне для кино. Я ежедневно слушаю или играю моих самых любимых — Баха, Моцарта, и эти «старики» для меня крайне современны!
Выходит, композиторы-классики, живи они в наше время, согласились бы работать в кино? Услышав мой вопрос, Шварц даже привскочил в кресле. В первый момент мне показалось, от моей бесцеремонности по отношению к великим. Но нет — такой поворот в разговоре ему очень даже понравился:
— Да! — вскрикнул он радостно. — Да! Да! Лично я уверен: большинство из них делали бы это с удовольствием! Чайковский, Мусоргский, Рахманинов — просто наверняка. Ведь это очень интересно! И к тому же не менее трудно. В прикладном жанре можно достичь многого. Вот ведь и Дмитрий Шостакович писал для кино.
Нам всем несказанно повезло. Творческая карьера молодого Шварца складывалась как нельзя успешно: его симфонические произведения исполняли лучшие дирижёры страны — Александр Гаук, Курт Зандерлинг, Арвид Янсонс, Карл Элиасберг, Эдуард Грикуров… Правда, с обоими балетами ему не посчастливилось. Один — «Страна чудес», с хореографией Леонида Якобсона, где главные роли исполняли Наталья Макарова и Валерий Панов, ставшие потом «невозвращенцами», — был вскоре снят с репертуара. А другой — «Накануне», по повести Тургенева, — запретили по требованию… супруги тогдашнего посла Турции; ей не понравилось, что в спектакле «некорректно обошлись с поверженным турецким знаменем». Впрочем, тогда такие «неудачи» были в порядке вещей, и не только в мире музыки…
— Но тут, — Шварц, изумительный рассказчик, выдержал эффектную паузу, — мне, никому тогда не известному молодому композитору, вдруг решил поручить ответственнейшую работу сам Товстоногов! Предложил написать музыку к спектаклю «Идиот». И потом он принял её, и тем самым определил мою судьбу. Именно Георгий Александрович был первым режиссёром, который дал мне ощутить, что это такое — работать для театра и кино. Так я и стал композитором прикладного жанра. И никогда этого не стеснялся. Хотя мои коллеги говорили: «Что ты так себя обедняешь?» Нет, я никогда себя не обеднял.
Урок вечности
Через несколько дней я вновь приехал в Сиверскую – вычитывать готовое, как мне казалось, интервью. И был обласкан пуще прежнего. До того самого момента, когда Шварц сел читать привезённый текст.
Боже, что тут началось! Крик стоял такой, что я боялся, сейчас сбежится весь посёлок. Половина того, что он сам наговорил мне на диктофон, теперь Шварцу категорически не нравилось. Слова, фразы, целые абзацы перелетали с места на место, что-то вычёркивалось, потом опять вписывалось и опять вычёркивалось, чтобы потом снова быть вписанным, но уже в измененном виде. За два с лишним часа этой бешеной работы на всём тексте не осталось ни одного живого места. Я был совершенно уничтожен и в каком-то полуобморочном состоянии начал догадываться, на каком нерве, с какими муками рождается по-гениальному лёгкая, воздушная музыка Шварца.
Сам он сидел вконец измочаленный, из последних сил стараясь найти, что ещё надо исправить в нашем интервью. И вдруг — нашёл! Вот она, реплика журналиста по поводу того, что «на киностудиях страны ходили легенды о требовательности Шварца к самому себе, и многие режиссёры его откровенно боялись»:
— Да, я знаю, это было так! Но вычеркните, вычеркните эту фразу!
Фразу было жаль, но я вычеркнул её уже почти спокойно. Мне, наконец, открылось самое важное: Шварц, по-настоящему великий композитор, думал не о минутной славе мелькания в газетах и на телевидении, он заботился о вечном. И он хотел предстать перед читателями таким, каким обязан быть Артист — всегда соответствующим своему таланту. Публике нужно видеть и слышать результат, а то, как он достигается, должно оставаться за кадром. Главное — мелодия, будь то музыка, стихи, роман или театральная роль. И в этой мелодии, больше ни в чём, — сам автор.
Наше досье
Долгие годы Исаак Шварц и Булат Окуджава были не только соавторами, но и близкими друзьями. Познакомились они давно, ещё в начале шестидесятых. А потом была первая совместная работа, когда для фильма «Женя, Женечка и “катюша”» Шварц написал на стихи Окуджавы музыку, и родилась песня «Капли датского короля». Первая из их тридцати с лишним песен.
Часто в различных интервью Булата Окуджаву спрашивали: «Как вы работаете со Шварцем?» И всякий раз поэт отвечал на этот вопрос со всей обстоятельностью:
«Видите ли, он человек удивительный. Потому что был такой период в моей жизни, когда композиторы меня терпеть не могли. Ну, не все, может быть. Но основная масса. Потом, когда выяснилось, что я не композитор, и я не помеха, так сказать, как-то все успокоились. Но Шварц один из очень немногих композиторов, который сумел меня оценить не с точки зрения моего музыкального искусства, а просто он увидел в этом нечто целое такое, какой-то жанр, который нельзя расчленять на составные части: всё это воспринимается в совокупности, вместе, всё это стихи, которые исполняются под аккомпанемент, это нечто совсем другое. А потом у Шварца есть какие-то струны в душе, которые совпадают с моими струнами, и нам очень легко работать. Очень легко работать. Хотя он очень большой привереда, и придирается к стихам, и капризничает так же, как я. Всё это есть. Но, в общем, мы работаем очень дружно, понимая друг друга с полуслова. Это очень важно. Потом видите, какая вещь: на мои стихи пытались писать профессиональные композиторы, и каждый писал замечательную музыку, но, к сожалению, эта музыка не всегда совпадала со стихами, и потому это всё пропадало. Тут я не виноват совершенно ни в чём».
«Композитор Шварц — мой друг, я к нему пристрастен, поэтому я не могу быть в достаточной степени объективным и не буду распространяться. Просто я его люблю очень, и, видимо, он меня тоже. И у нас получается с ним этот союз иногда, когда нам предлагают работу в кино, в театре, когда у нас не получается. Я не скажу, что он лёгкий человек в работе, нет, нет, нет… Но, во всяком случае, он человек, который понимает и уважает поэзию, в отличие от многих других композиторов».
22.10.2019 Dudec 0 Комментариев Александр Румнев, Алексей Консовский, Варвара Мясникова, Василий Меркурьев, Евгений Шварц, Елена Юнгер, Золушка, Игорь Клименков, Михаил Шапиро, Надежда Кошеверова, Тамара Сезеневская, Фаина Раневская, Эраст Гарин, Янина Жеймо
"Золушка" — советский музыкальный фильм-сказка 1947 года выхода, снятый режиссёрами Надеждой Кошеверовой и Михаилом Шапиро на базе киностудии "Ленфильм".
Инициатором съёмки фильма по мотивам французской сказки Шарля Перро была режиссёр Надежда Кошеверова, которая как-то увидев маленькую и грустную актрису Янину Жеймо. Кошеверова неожиданно поняла, что хочет снять её трогательность и лучший вариант — экранизация Золушки.
Писатель и сценарист Евгений Шварц с удовольствием взялся за идею написать киноверсию известной сказки. Он также поддержал кандидатуру Янины Жеймо на главную роль. Ведь у неё был рост всего 148 см и ножка 31 размера.
Съёмки картины начались летом 1946 года. Натурные съёмки проводили в Риге, а интерьерные в павильонах "Ленфильма".
Сохранились воспоминания членов съёмочной бригады о Фаине Раневской, которая сильно похудела для роли, а также ей приходилось сильно гримироваться и подтягивать нос. Когда её попросили не мучить так своё лицо — она ответила: "Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли".
Песни Золушки исполнила певица Любовь Чернина.
Премьера фильма состоялась в мае 1947 года. На момент выхода фильма Золушке — Янине Жеймо было 37 лет, принцу — Алексею Консовскому — 35 лет, отцу Золушки — Василию Меркурьеву — 43 года, а мачехе Золушки — Фаине Раневской — 50 лет.
В первый год проката картину посмотрело более 18 млн. советских граждан. Также картину показали в Финляндии, Австрии, Франции, Швеции, Японии.
В 2009 году фильм был отреставрирован и колоризирован в США на студии "Legend Films" по заказу Первого канала. Работа длилась около одного года и обошлась в 1 млн. долларов.
{Врач Царской семьи,человек удивительных,невероятных качеств во всём,разделивший судьбу царской семьи......}
Е.С. Боткин «Какое наслаждение – найти в человеке теплую душу или даже уголок такой души! Для меня это высшее наслаждение на земле!» – писал Евгений Боткин сыну Юрию, «Юраше», как он его часто называл. Человеку свойственно видеть в других людях то, что есть в нем самом. Теплом и любовью была наполнена душа самого Евгения Боткина, И это тепло передается каждому, кто читал и будет читать его письма. Екатеринбургский Ново-Тихвинский монастырь готовит к изданию собрание писем святого Евгения. Евгений Боткин полюбил писать письма с самого детства. В его письмах привлекает многое: и богатое, красивое русское слово, и глубина мыслей, и точность жизненных наблюдений. Но главное – его любовь, тепло и свет подлинно христианской души. Его письма были для родных радостью в годы благополучия и целительным утешением во времена скорбей. Давайте почитаем теперь его письма, и да научит и нас Евгений так же любить и утешать наших ближних, как это всегда дела
(22-летний Евгений пишет своему дяде и крестному отцу Петру Петровичу Боткину)
Петр Петрович Боткин, дядя Евгения Милый дядя Петя! Поздравляю тебя и милую тетю Надю с праздником, с самым веселым и Светлым праздником. Это, действительно, такой веселый и светлый день, что никакие экзамены, которые, кстати сказать, уже овладели мною всецело, никакие страхи, никакой спех не в состоянии приковать меня в этот день к столу (разумеется, письменному, не обеденному – о нет!) – и он, по обыкновению, послужил мне поводом, чтоб перекинуться ласковыми словами с целой массой добрых людей.
Для этого же и теперь взялся я за перо. Начинаю с обычной увертюры на старую, наивную тему: «Мерси, милый дядя Петя». Сколько вариаций сочинено каждым из нас на эту богатую тему и сколько их еще тебе придется получать, а все они пишутся легко и живо, потому что чувство, их вдохновляющее, постоянно живо и светло и только ждет случая, чтобы заново блеснуть.
Сегодня оно вдохновило бы меня и еще на две симфонии, которые я бы должен посвятить Нюне и Наде, но крутые обстоятельства полагают предел моему поэтическому настроению, и я должен удовлетвориться тем, что отвел им здесь несколько строк.
От лирики перехожу к эпическому повествованию: у нас прошла такого рода зима, что, когда нас кто-нибудь в городе спрашивает: «У вас все здоровы?» – мы боязливо отвечаем: «Когда мы вышли из дому, все, кажется, обстояло благополучно». Одна эпидемия за другой, одна детка загорает за другой, как будто одна другую поджигают! Впрочем, судя по лету и по осени, можно было ожидать гораздо худшего. Теперь же ждем со страхом лета: что будет делать папа в Финляндии, и особенно самое тяжелое первое время, когда даже нас нет, экзаменующихся?! Однажды проскользнула мысль спастись на это время под ваш гостеприимный кров, в Дубровку, и как бы это в самом деле было хорошо? Но будет ли еще это, кто знает?
Однако пора кончать, 1 час ночи. Итак, «в настоящую минуту», пока пишу, у нас все, кажется, обстоит благополучно.
Крепко и нежно целую и обнимаю вас всех, дорогие.
Твой Ев. Боткин
Папа и Муся просят тоже вас всех расцеловать; они были порадованы сегодня вашими письмами, милые тетя Надя и дядя Петя.
Людям так нужно душевное тепло
Людям так нужно душевное тепло, а они так скупятся на него, что жизнь становится более тяжелой, чем она могла бы быть
Золотой мой, милый, чуткий Юраша, только недавно написал тебе довольно длинное письмо и уже пишу опять – так тронул ты меня своим письмом. Знаешь, как только я увидел твой конверт, я решил, что ты пишешь мне именно потому, что нашел меня – на фотографии, которая, я рассчитывал, должна была быть вами получена, – грустным. И так и оказалось, чуткий ты мой, добрый мальчик.
Большое утешение ты мне приносишь этим дорогим твоим качеством, и много радости и утешения дашь им еще и нам, и чужим людям. Береги его, мой дорогой, и никогда не стесняйся проявлять его. Пусть оно попадет иногда и некстати, это будет редчайшее исключение, на которое мне ни разу, если память мне не изменяет, не приходилось натыкаться, но зато в огромном большинстве, прямо в массе случаев ты этим растопишь лучшие стороны даже самой жесткой, сухой или от горя и ударов съежившейся души и, растопив эти хорошие залежи человеческой души, вольешь лишнее душевное добро в мир. Людям так нужно душевное тепло, а вместе с тем они так скупятся на него, даже часто те, которым Бог дал его, что жизнь становится более холодной и более тяжелой, чем она могла бы быть. А какое наслаждение – найти в человеке теплую душу или даже уголок такой души! Для меня это высшее наслаждение на земле!
(Евгений Сергеевич пишет детям в поезде, вскоре после отъезда в путешествие с Царской семьей)
26 марта, 1914 г.
Ах, детки, детки, детки, мои милые, милые, ненаглядные, дорогие, золотые, неоцененные детки! Чем больше живешь с вами, чем больше переживаешь с вами и радостей, и забот, и огорчений, но именно с вами и за вас, а не из-за вас, тем больше сживаешься с вами и тем труднее от вас отрываться. Вчера, когда я молился за вас и за нашу драгоценную Царскую семью, чувствуя вас еще так близко, так страшно захотелось хоть еще по одному разику вас крепко-крепко поцеловать – так хотелось, так хотелось, что и сказать не могу.
Да хранит вас Бог, да благословит Он вас и да будет Он всегда с вами, как и я всегда с вами
Ангелы вы мои! Да хранит вас Бог, да благословит Он вас и да будет Он всегда с вами, как и я всегда с вами, всегда около вас, где бы я ни был. Чувствуйте это, мои ненаглядные, и не забывайте этого. И это уже навсегда! И в этой, и в другой жизни я уже не могу оторваться от вас. Душа, которая так спаялась с вашими чистыми душами, так привыкла звучать с ними в одном тоне, всегда будет, и освобожденная от земного футляра, звучать в том же тоне, и должна в ваших душах находить отзвук.
Пользуюсь остановками, чтобы писать вам, так как на ходу приходится скорее рисовать, чем писать, и притом так медленно, так несоответственно моим чувствам, что буйной душеньке моей невмоготу. А под окном гуляет ненаглядный Алексей Николаевич со своим прелестным, верным Шортом. Погода свежая и серая – всего 6 градусов (в Пахомове, Тульской губернии), и небо заволокло тучами. Сегодня Алексей Николаевич обходил вагоны с корзиночкой маленьких дутых яиц, которые он продавал в пользу бедных детей по поручению Великой княгини Елизаветы Федоровны, севшей к нам в поезд в Москве. Когда я увидал, что в корзиночке у него все больше трехрублевки, я поспешил положить 10 рублей и тем самым заставил и других господ из свиты раскошелиться. 3а каких-нибудь полчаса у Алексея Николаевича было уже свыше 150 рублей.
(Евгений Сергеевич пишет сыну Юре из тобольской ссылки, куда отправился добровольно вместе с Царской семьей)
Тобольск.
31 авг. 1917 г.
Какое счастливое мне Бог подарил свойство – всегда уметь ценить настоящее
Я отступаю от описания своей роскошной палаты, но ты замечаешь ведь, мой родной, что я пишу тебе, будто болтаю… Ах! Эти вечера и эти поболталки! Какое счастливое мне Бог подарил свойство – всегда уметь ценить настоящее, наслаждаться им, ловить его и цепляться за него! Кроме того, что его, благодаря этому свойству, не упускаешь между пальцев, – и потом еще живешь всю жизнь в лучах его света и не мучаешься раскаянием, что «что имеешь не хранишь, потерявши – плачешь». Может быть, оно и развилось у меня, это свойство, оттого, что я с пяти лет думал о смерти и всегда сознавал бренность и недолговечность всего земного. И как милостив был Бог, меня им награждая, меня, которому суждено было шаг за шагом терять все самое дорогое. Но кому много дано, с того много и взыщется. Бог так щедро баловал меня всю жизнь, что, и отбирая постепенно обратно, всегда много и оставлял, чем и для чего, точнее, для кого жить. Так и живу я теперь вами, моими родными, кровными и приемными детьми, хотя и мучительно отрезан от вас и одинок в своих хоромах.
Юрашик, сын св. Евгения Боткина Юрашик, сын св. Евгения Боткина А знаешь, что меня в них утешает и разгоняет мое мрачное одиночество? Это мои милые стрелки. Во время отсутствия д-ра Деревенко я был их врачом, лечил, перевязывал и навещал их, а ты ведь знаешь, как я неисправимо и крепко привязываюсь к своим больным, и со старостью не только не меньше, а еще сильнее, так как отеческое чувство, всегда легко развивающееся к больному, с которым повозишься, с годами является особенно естественным, так как многие и в самом деле, как, например, все стрелки, мне в сыновья годятся. И с их стороны я встретил ту чуткость души, которую всегда так ценил в простом русском человеке, и то искреннее чувство признательности, которое для меня всегда было признаком духовной культуры и которое так часто, увы, отсутствует у людей внешней культуры. Не будь у моих милых стрелков этой русской душевной чуткости, их новое положение – элемента главенствующего – могло бы очень усложнить отношения с ними, так как мое обхождение с ними они могли бы принимать за заискивание, которого они уже немало повидали. Но я никогда не сообразовывал, как ты знаешь, в каких положениях ни бывал, свои отношения с людьми и обращение, на них основанное, с тем, что об этом могли подумать или говорить, а всегда относился, не скрываясь, так, как искренно чувствовал.
Грубость срамит того, кто к ней прибегает
(письмо сыну Юрию из Тобольска)
Тобольск
24-го окт. 1917 г.
Золотой мой, драгоценный, ненаглядный, сейчас получил твое «внеочередное» письмо от дня твоего рождения и кануна его. Друг мой драгоценнейший, как я благодарен тебе, что ты, взволнованный и огорченный, тотчас же сел и написал мне! Мне бесконечно, невыразимо дорого это, и так хочется надеяться, что тебе немного отлегло после этого. Я так понимаю тебя, мой родной, так сочувствую и так любуюсь тобой, что ты сдержался, ничего лишнего не сказал и, как легко могло случиться, по твоему верному выражению, не «наскандалил». Конечно, от этого было бы только хуже, и даже много хуже, и им и тебе.
Один из убедительнейших поводов, заставивших меня отучаться и почти совсем отучиться сердиться, был, признаться, чисто эгоистический: уступив своему гневу, я выводил себя всегда из равновесия на гораздо более долгий срок, чем требовался для того, чтобы переварить нанесенную мне обиду, и, раздражившись, я краснел за самого себя и стыдился своей злобности. Первые уроки в этом отношении мне дали мои братья, когда, видя мои вспышки злобы, отчаянно дразнили меня. Мне приходилось тогда развивать еще значительно большие усилия, чтобы не реагировать на их дразнения, чем пришлось бы, чтобы побороть свое первоначальное раздражение. В твоем же случае, если бы ты не владел собой, дело могло бы ведь очень печально кончиться. А из-за чего? В сущности, из-за собачьего лая! Вообще, грубость срамит не того, против кого она направлена, а того, кто к ней прибегает. Я всегда так на это смотрел – и заботился о том, чтобы мне не быть грубым, чем в конце концов удерживал и других.
Дорога и утешительна всякая добрая улыбка
(Евгений Сергеевич пишет сыну Юрию из Екатеринбурга, из дома Ипатьева)
Екатеринбург, 26 апреля / 10 мая 1918.
Пока мы по-прежнему в нашем временном, как нам было сказано, помещении, о чем я нисколько не жалею, как потому, что оно вполне хорошо, так и потому, что в «постоянном» без остальной семьи и их сопровождающих было бы, вероятно, очень пусто… Правда, садик здесь уж очень мал, но пока погода не заставляла особенно об этом жалеть.
…новых людей нам уж немало пришлось перевидать здесь: и коменданты сменяются, точнее, подсмениваются, часто, и комиссия какая-то заходила осматривать наше помещение, и о деньгах приходили нас допрашивать, с предложением избыток (которого, кстати сказать, у меня, как водится, и не оказалось) передать на хранение и т. п. Словом, хлопот мы причиняем массу, но, право же, мы никому не навязывались и никуда не напрашивались. Хотел было прибавить, что и ни о чем не просим, но вспомнил, что это было бы неверно, так как мы постоянно принуждены беспокоить наших бедных комендантов и о чем-нибудь просить: то денатурированный спирт вышел и не на чем согревать пищу или варить рис для вегетарианцев, то кипяток просим, то водопровод закупорился, то белье нужно отдать в стирку, то газеты получить и т. д., и т. п. Просто совестно, но иначе ведь невозможно, и вот почему особенно дорога и утешительна всякая добрая улыбка. Вот и сейчас ходил просить разрешения погулять немного и утром: хотя и свежевато, но солнце светит приветливо, и в первый раз сделана попытка погулять утром… И она была так же приветливо разрешена.
…Кончаю карандашом, так как вследствие праздников не мог еще получить ни отдельного пера, ни чернил, и я все пользуюсь чужими, да и то больше всех.
«Претерпевший до конца, тот спасется»
(Евгений Сергеевич пишет из Екатеринбурга брату Александру свое последнее письмо)
Ты видишь, дорогой мой, что я духом бодр, несмотря на испытанные страдания, и бодр настолько, что приготовился выносить их в течение целых долгих лет... Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца, тот и спасется».
…Я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести Ему в жертву своего единственного сына. И я твердо верю, что так же, как Бог спас тогда Исаака, Он спасет теперь и моих детей и Сам будет им Отцом. Но т. к. я не знаю, в чем положит Он их спасение, и могу узнать об этом только с того света, то мои эгоистические страдания, которые я тебе описал, от этого, разумеется, по слабости моей человеческой, не теряют своей мучительной остроты. Но Иов больше терпел, и мой покойный Митя мне всегда о нем напоминал, когда боялся, что я, лишившись их, своих деток, могу не выдержать. Нет, видимо, я все могу выдержать, что Господу Богу угодно будет мне ниспослать…
Евгений Боткин